Алекс Рустер - Загадки старинного пергамента, или Средневековая мистификация

– Милая хозяйка, – обратился к старухе Герберт с самой любезной улыбкой, на которую был способен. – Мой костюм…

– А что с ним?

– Дело в том, что он изрядно износился, а сменное бельё ждет нас в багаже, который…

– Не говорите более ни слова! – прервала его старуха. – После моего дражайшего супруга осталась масса вполне приличных костюмов, которые я могла бы уступить вам по сходной цене!

– Но мама! – возмутился коротышка.

– Жаки! Не будь так жаден! Неужели ты не видишь, как страдает наш любезный гость без сменных панталонов и чистой сорочки!

– Но мама! Даже если не брать в расчёт всего остального… Они просто не по размеру нашему гостю! – не выдержал коротышка.

Старуха смерила бородача изучающим взглядом и обратилась к сыну:

– Пустяки, Жаки! Твой папа был такой же высокий и статный, как наш гость! Оставайтесь тут, синьор, а я принесу вам костюмы через минуту, – и она отправилась наверх, не обращая никакого внимания на протестующие жесты и взгляды сына.

– Прошу извинить меня, уважаемый хозяин, если моя просьба как-то обидела вас… – обратился Герберт к коротышке.

– Да уж, сударь! Вы крайне беспокойные постояльцы! – проворчал тот, отходя в сторону.

– Боюсь вызвать еще больший ваш гнев, но хотел бы спросить, не будет ли у вас кружечки доброго домашнего пива или вина для меня, а то я что-то никак не могу уснуть…

– Что ж… – замялся коротышка. – Присаживайтесь, господин, я принесу вам матушкиной наливки…

Герберт подсел к бочке, на которой шайка расстелила карту, и постарался завести непринуждённый разговор с присутствующими, однако компания сохраняла гробовое молчание, а их взгляды не предвещали светской беседы. По счастью, как раз в это время вернулась старуха с целой охапкой какого-то тряпья. Со словами: «Посторонитесь-ка, мальчики!» она бесцеремонно развалила весь этот хлам прямо на карту.

– Вот сударь, посмотрите, какие замечательные костюмы! Выбирайте, сударь, выбирайте! Им сносу нет! А какая работа! Ручаюсь, сударь, что такого качества вы и в столице не сыщите!

Разглядывая изрядно поношенные рубахи и штаны, Герберт убедился в справедливости опасений коротышки. Конечно, он, Герберт, догадывался, что всем женщинам свойственно несколько преувеличивать достоинства их возлюбленных мужей (особенно покойных), но даже не предполагал, что настолько! Вещи были очевидно не в пору, однако, это не остановило его в выборе пары брюк, широкой рубахи и плаща, разглядывая отделку которого, он смог-таки прочесть название городка, обозначенного на карте красным крестом. Уилпорт.

Теперь, когда Герберт в душе ликовал от удачной развязки дельца и с облегчением высыпал монеты в алчные руки старухи, за дверью послышалась какая-то возня и в хижину вошел коротышка, в одной руке державший огромный глиняный кувшин, а другой рукой тянувший за собой упирающуюся Флоримель. У Герберта похолодело в животе.

– Ну и как вы это объясните, милостивый государь? – обратился коротышка к Герберту. – Я застал её, подслушивающей за дверью!

Вид у Флоримель был несколько обескураженный. Она виновато посмотрела на Герберта.

– Ах, милая! – начал он с самой весёлой улыбкой, которую только смог выдавить из себя в это мгновение. – Ты снова за своё? Я же уже тысячу раз клялся тебе в своей верности! Поверь, милая, у тебя нет ни малейшего повода во мне сомневаться!

Глаза девушки приобрели неестественно круглые очертания, а взгляд выражал изумление.

– Господа, – обратился Герберт к присутствующим. – Моя дорогая жёнушка излишне ревнива… Не буду лгать вам, ранее, до нашей свадьбы я давал изрядно поводов к ревности своим подругам, но теперь, когда я встретил тебя, мой цветочек!.. – последние слова он буквально процедил сквозь зубы. Во взгляде же его изумленная и чуточку возмущенная Флоримель прочла что-то среднее между мольбой и яростью, поэтому не решилась отвечать, а только опустила взгляд в пол и стала с интересом изучать рисунок на половицах.

– Ревнива?! К кому она могла приревновать тебя здесь?!! – завопил коротышка, обводя взглядом собравшихся. – По-моему, вы просто дурите нам голову! Признавайтесь немедленно, что вы тут вынюхиваете?

Краем глаза Герберт уже увидел, как уважаемые господа, восседавшие вокруг бочки с картой, стали медленно подниматься со своих мест, а руки их потянулись к кривым ножам, заткнутым за поясами. Напряжённость повисла в воздухе и даже старуха застыла, так и не успев зажать в ладони монеты. Тем не менее именно она нашлась первой: