Юлия Рожкова - Главный козырь

– Знаешь, Егор, а у меня все равно все получится. Может я дурак и теплого места мне в институте никто не пригрел, а я все равно поступлю и заработаю много денег, куплю тачку как у Вовкиного отца, и дачу и… не знаю что…

Все это звучало пафосно и по-детски, но вы не знали Вальта. А я вот ни минуты не сомневался, что все будет именно так, как он сказал. Я тогда страшно обиделся, ну, про теплое местечко в институте. Потому что учился я не ахти, но очень надеялся на своего папашу. Он, конечно, орал на меня, обзывая ленивым раздолбаем, но я-то знал, что в случае чего на него можно положиться. Мать морщилась и не понимала, как это я путаю Чехова с Тургеневым, а я зависал в Интернете, воровал кассеты с легкой порнухой из отцовского ящика стола и балдел под какие-нибудь клевые диски. Да нет, я не был испорченным, но мне хотелось им казаться хоть чуть-чуть. Достало это мнимое благополучие. Отношения между родителями тогда стали несколько холодноватыми, однако внешне поддерживалась иллюзия некой сусальной сказки. Поддерживалась ради меня. Ну, что б не травмировать ребенка, и все такое… Смешно и глупо.

Жизнь неслась с бешенной скоростью. У меня появились новые друзья, новая подружка. И все-таки моим единственным другом был Валет. Виделись мы урывками. Выглядел Валет плохо – похудел и даже как-то почернел. Без обычного налета спокойной самоуверенности он выглядел довольно жалко. Отстраненно я понимал, что живет Валет в общаге, плохо ест, учится, подрабатывает. Но я не хотел понимать и принимать этого, не хотел видеть Вальта таким. Да, виделись мы редко, но Валет незримо присутствовал рядом со мной. Я часто ловил себя на мысли, что в той или иной ситуации Валет поступил бы совсем не так. И эти мысли были неприятны мне. Хотя, если уж быть честным до конца, в те дни я мало задумывался о жизни, о себе, да и вообще.

Десятый класс подходил к концу, а в голове у меня гулял ветер. Однажды я пришел к Вальту в общагу. Всклокоченный Валет сидел на кровати, заваленной учебниками. Он выглядел невыспавшимся и помятым, Тогда он уже не работал сторожем, а устроился на подстанцию скорой помощи и ездил по вызовам как медбрат.

– А, Егорка, проходи. Кефир будешь? – И сказал он это с таким задором, как будто не сидел в потертых джинсах в обшарпанной общаге, как будто не слипались его глаза после бессонной ночи.

Может быть тогда, именно тогда я сказал себе: «Хочу быть таким как Валет. Почему у него получается, а у меня нет?» Хотя, чего уж там крутить душой, хватило моего запала ненадолго. Вот вам и нате – член в томате… Просто мне не нужно было рвать когти, а если бы и нужно было, я бы все равно не смог. Лень и разболтанность сидели во мне намертво. Но мне совершенно не хотелось от них избавляться. Ну то есть абсолютно. Зачем? Ведь так приятно жить под теплым крылышком. Но была гордость за Вальта и была зависть. Ох, как я ему завидовал. Но поменяться с ним местами? Нет, уж увольте. Что б я недосыпал и питался булками с кефиром или там жарил «Pedigree Pal», вот еще. Не царское это дело. Пожалуй, и завидовал я некой, на мой взгляд, независимости Вальта. Ни тебе родителей под боком, которые вечно суют нос не в свое дело – что это за девочка, да покажи дневник. Ни учителей. Заработанные деньги, которые можно потратить как хочешь. Мне и в голову не приходило, что как хочешь деньги тратить Валет не мог. Я не понимал, что никакая это, на фиг, не независимость. Это был даже не стиль жизни, а стиль выживания. Валет, пятнадцатилетний мальчишка, никому не был нужен. Леонтий устраивал свою личную жизнь, и надо сказать довольно успешно, а других родственников у него не было. Должно быть, я выглядел полным идиотом, когда приходил к Вальту и рассказывал о новых дисках к новому компьютеру, о модных джинсах, которые мне купили предки, а я носить не стал – не понравились, о девочке, с которой ходил в кино. Валет слушал, казалось, с интересом, но иногда поглядывал недоуменно. Однако, никогда не указал на мою, мягко говоря, нетактичность. Похлопывал по плечу:

– Молодец, Егорка.

Но вообще, Вальта живо интересовала моя жизнь, как другой аспект его собственной. Какое-то природное любопытство удерживало его от черной зависти. А может просто его легкий характер позволял смотреть на весь расклад по-философски. Я бы так не смог. Поменяй нас тогда местами – ну и что бы я сделал – да захлюпал бы носом или драться полез, и все. А Валет уперся рогом, да и еще меня подначивал смотреть на негатив сквозь призму юмора: