Юлия Рожкова - Главный козырь

Мы протопали на детскую площадку и уселись на качели. До сих пор помню – конец августа, сумерки, вечер и эти скрипучие качели. И мы на них пьем пиво.

– Прочел? – начал я, внутренне содрогаясь.

– Прочел.

– Ну?

Валерка отхлебнул пива и посмотрел странно:

– Что думаешь делать?

Я не понял ни вопроса, ни этого странного взгляда, поэтому ждал продолжения, но Валерка молчал.

– А что делать?

– Ну… не знаю… это здорово.

Я ошалело на него уставился:

– Ты шутишь?

– Эх, Жора. Ты куда поступать собираешься? – неожиданно залепил он.

– Озверел что ли? Три года еще учиться.

– Ну, это кому как, – усмехнулся Валет.

– Не понял.

– Отучусь восьмой, и баста.

– Сдурел?

– Да нет, Жора. Работать надо. Ну то есть хочу учиться и работать. Тут медицинское училище рядом, работы в городе навалом.

– Врачом намылился, Валет? – прищурился я.

– Ну, это вряд ли. Этим, фельдшером. Мать моя хотела.

– Ты же гордость нашего класса.

– А… – махнул рукой Валет, – …ты лучше мне скажи, будешь еще писать?

Я пожал плечами.

– Придурок ты, Егор. У тебя так здорово получается. Неужели бросишь? Есть же институты, ну, где этому учат, на какого-нибудь писателя. Тебе отец поможет поступить… – Валет вздохнул.

– Точно, вот только фамилия у меня не Толстой.

– Это, Жора, не важно

Мы долго еще сидели тогда в этот августовский вечер – качели скрипели, пиво горчило, сгущались сумерки, а мы сидели и болтали. Болтали про все и ни о чем. И это было здорово.

Писателем я, конечно, не стал, но разговор этот врезался мне в душу и, в конце концов, профессия моя завязалась-таки с писаниной, но об этом позже.

Последний год мы учились вместе с Вальтом, и, опять же, только я знал о его планах. Все наши ребята и учителя были уверены, что Валет с его способностями прямиком попадет в МГУ. Однако, по иронии судьбы, в МГУ попал я. Впрочем, quit pro quo (одно вместо другого), только Валет был в курсе моего рифмоплетства. Этот год я помню очень хорошо – вроде бы прошло всего ничего, а как поменялись приоритеты. Компьютеры, модные хиты, диски, шмотки, учеба – все как бы отходило на второй план под легким, но таким ощутимым напором сексуальности, а попросту говоря, подростковой гормональной бури. Разговоры, намеки, мысли – все было только об этом. Девочки наливались соком юности, у мальчишек ломались голоса. Мои стихи стали полны какой-то наивной похоти, а простыня по утрам частенько бывала в подтеках. Наши девчонки были влюблены в Вальта поголовно и повально. И совсем не потому, что он был самым красивым, хотя он был интересен. Но сила обаяния, да и не в этом суть. Он повзрослел гораздо раньше всех нас, и эта ранняя взрослость чувствовалась во всем. И все-таки возникла одна закономерность, которая прослеживалась потом на протяжении всего нашего общения. По сравнению со мной, Валет был красивее, обаятельнее, умнее, точнее, остроумнее. Он был увереннее в себе и от него исходила такая сильная энергетика, в том числе и сексуальная, что просто голова шла кругом. Но в любой компании девчонки, девушки, женщины выбирали меня. Да, именно так. Западали на него, но выбирали меня. И черт его знает почему. Да, женщины выбирали меня, но потом уходили к нему. Всегда уходили. Наверное, мы оба были в чем-то ущербны. Да, наверное так.

Не знаю, отчего так получалось, может экстремальные условия формировали характер Вальта, может от рождения он был таким – пробивным и упертым, да только он всегда получал то, что хотел. Я лишь следовал за ним, как ниточка за иголочкой, но ничего не имел против такого расклада. Да, в общем, и понятно. Ему нечего было терять, потому что он ничего не имел. У меня же всегда была некая защищенность – благополучная семья, родители и все такое, ну, вы понимаете.

После восьмого класса Валет поступил, как и хотел, в медицинскую путягу – на фельдшера. Все учителя были, конечно, в шоке, но он сделал свой выбор. Отец его, Леонтий, был зол как черт, поскольку видел Вальта, естественно, в погонах… Так или иначе, но вразумить Вальта проверенными методами уже не мог. Ну и пошел на попятную… Валерка и работу нашел – сторожем в детском саду. Но все это было после. А сначала было лето. Пожалуй, лучшее в моей жизни.. Леонтий договорился с родственницей какого-то своего бывшего сослуживца, и мы поехали в деревню. В Тверскую область. Самое интересное, что мои родители, которые тряслись надо мной как над тепличным растением, с Валеркой отпустили без звука. Он внушал им доверие. Что ж, резон. Это было так здорово. Мне так нравилось все: и природа – плакучие березки, и ворчливая бабка Рая, и мутноватая речка. Какое там на фиг море? Но главное, мы были вместе с Валеркой. Тогда для меня, четырнадцатилетнего мальчишки, Валет стал просто кумиром. Да, я хотел походить на него. Не на Юрия Гагарина или там Била Гейтса, а на такого же мальчишку. Ему льстил мой телячий восторг, но иногда он болезненно передергивался: