Александр Сафронов - Гуд, но не очень. Сборник рассказов

– Нет – ответил Петя. – У меня на левой ноге две операции было, и три на правой. Ну, и ещё там по мелочи…

По остальным предметам, Близнюк, что называется «ни в зуб ногой», но помогли ходатайство от футбольного клуба «Молот», подписанное Торшером, и положительные характеристики от руководства завода-гиганта.

Так что спасать надо было кореша.

И принялся Жора Малмыгин культивировать голландские тюльпаны на родном футбольном огороде. Или, если не баловаться аллегорией, то стал Жора утюжить весь фланг, носиться, как ненормальный, от своих ворот до чужих, страхуя свистящего, как паровоз Петю.

Ну, и понятное дело, к концу первого тайма, на правой бровке «Молота» свистело уже два паровоза.

Поэтому, когда перед самым перерывом Жора Малмыгин, на негнущихся ногах, доковылял до своих ворот, он уже плохо соображал и мяча, который от его головы в собственные ворота залетел, не видел.

Да, и то сказать, «универсализм игроков»… этот …голландский! Вы сами-то пойдете, зубы дёргать к врачу, который свои собственные проел, работая гинекологом?! Ну, вот и Жора о том же самом бубнил, шагая с поля на перерыв: форвард это форвард, а у защитника свои навыки и умения. Вечно эти голландцы придумают, какую-нибудь муру! Да, потому что всякую дрянь курят, лучше бы уж водку пили!

Малмыгин обернулся, будто надеясь услышать слова одобрения своим размышлениям. Но в узком коридоре перед раздевалкой за ним шёл Киса, который после недавнего «взаимодействия с вратарём» вдумчиво ощупывал свой череп, и не был расположен к обсуждению вредных привычек жителей Нидерландов.

В раздевалке клубилась ядовитая тишина. Наконец, Торшер произнёс:

– Судя по вашей игре, квартальная премия вам не нужна. Жора, я правильно понимаю? Ты, кстати, передай своей жене, что в очереди на стиральную машину ты теперь замыкающий. Пусть она тебе расскажет о функциях форварда на поле, а то я уже устал тебе одно и тоже повторять. – потом тренер резюмировал:

– Решайте сами, что вам нужно, что не нужно. Время ещё есть. Целый тайм.

После игры, прихрамывая на левую ногу, Жора Малмалыгин брёл домой. Мысли его соответствовали хмурому октябрьскому вечеру:

– Сейчас дома начнётся. Ну, и где обещанная премия? А стиральная машина, где?

«Где, где» – в Караганде! – огрызнулся своим мыслям Жора и остановился.

Он вспомнил, что его Нинка была из Караганды. Жена присказку эту не любила, могла принять за переход на личности и проявить акт агрессии.

– Не, – подумал Жора, – про Караганду лучше не надо.

Он ещё раз осмотрел свой распухший левый голеностоп, и успокоительно произнёс:

– Хорошо без перелома обошлось. А это ерунда, ушиб, пройдёт!

И захромал дальше.

…После того матча, уже сорок футбольных сезонов пропылило по полю города С.

Великий Круифф, лидер легендарной голландской сборной, недавно ушёл из жизни. Усилиями переводчиков, он превратился из «Круиффа» в «Кройфа». Имя, по доброте душевной, скрупулезные толмачи рихтовать не стали, и оставили прежним: Йохан.

А на футбольных пейзажах самого города С. мало, что поменялось. Правда, новую трибуну с тёплым сортиром и огороженным навесом, для важных персон, поставили,

но трава на футбольном поле, так и не появилась. И легендарная лужа, совсем не похожая на Белое море, к октябрю входит в свои берега.

Педагогическое амбре.

1.

Героический ореол профессии разведчика летуч, как запах модного парфюма. По мере приближения к сути занятия, туман таинственности рассеивается, открывая взору океан цинизма, на волнах которого покачивается лодка «рыцаря плаща и кинжала» . Засада под любовным ложем кандидата на вербовку, может зародить в шпионской душе сомнения относительно высокого предназначения службы.

А стезя путешественника? Когда в блуждании среди бархан, вдруг выясняется, что кусачие, как собаки, блохи, ранее принадлежавшие ишаку, теперь стали общими.

А ведь, есть области человеческой деятельности изначально лишённые волнительной загадочности. Вот, ассенизатор может посетовать на отсутствие романтического флёра у своего бизнеса.

В старину, этих специалистов язвительно именовали золотарями. Впрочем, Николай Федосеевич Лекарев называл свою профессию «дерьмовщиком», из чего становится видно, что Николай Федосеевич, по складу характера, был склонен в любой проблеме отыскивать серёдыш , не отвлекаясь на блестящую мишуру словесных деликатностей.

Да, и вообще, как специалист, привыкший часто работать в экстремальной ситуации, Лекарев словами не транжирил. И если сегодня, директор офисного центра, впервые столкнувшийся с прорывом канализации и закрывающий нос рукавом модного пиджака, попытался сократить расходы своего предприятия: