Никола Стотан - Переплыть лето

С небес мгновенный фоторобот,
С листвою плазменной прощаясь,
По лесу атомному ходит
На паутинках истончаясь.

И гумоноид полупьяный,
В своей Центавре отмороженной,
Зовёт нас искрою багряной
На бархат мирозданья брошенной.

Рейтузный рейтар брадобрей
И шкипер сонмищ,
Я вскинул руки жердью рей
И парусов полотнищ.
Налитый литерный,
Немытою поллитрой,
Рапирой ржавою из эскапад,
Я следовал чредою неразвитой,
Как брошенный в прорыв солдат.
Фривольные фрескались фолны
О кровенабельный пузатый борт
И ругани и злобы полный
Дымил и щерился щербатый рот.
Рейтузный рейтар, на халяву
Корсар подвязок и чулок,
Я добывал в беспечных битвах славу,
Как добывает камень рудокоп.
И паруса, о, паруса, как тело
Покорное всем ласковым ветрам,
Раскинувшись над волнами летели
К далёким терпким берегам.

Беседка – разведка, мы на войне
И в бронированной ванне
Желания странны, но странно вдвойне
Отсутствие всех желаний.

И берег далёкий за дымкою снов
И эти смешные напасти
Упавшие с неба основы основ
Кусочки разбитого счастья.

И эти блужданья на минной тропе
Приносят, увы, лишь увечья,
Как ранит порою в беспечной игре
Слово и страсть человечья.

Но жажду хочется так утолить
От губ твоих увлажненных,
И хочется, хочется соблазнить,
Как хочется быть соблазненным.

Не вижу – скучаю, увижу – бешусь,
Знакомые состояния.
Увы, я описывать не берусь
Угли запорошенного молчания.
Ну разве расскажешь в несчастной строке,
Как пальцы в трещотке сомнений
Отправились в путь, проползти налегке
К Голгофе твоих коленей?
Как мечется пламя ночного костра
И тянет сладкая бездна,
Как слепо летит на него мошкара
И вспыхнув взлетает к созвездьям?
Так пусть же не будет идея странна,
Но в радости и печали
Учти: есть обратная сторона
Твоей образцовой медали.
Учти эти строки и звуки учти,
Звуки сердцебиений,
Застрявшие в хлябях простого пути
Наглости и сомнения.
И наше молчанье – затмение днём,
Аортой разорванной плещется,
Пожары и войны далёких времён
Меж нами сегодня мерещатся.
Меж нами стоит осклабясь сатана
И в дьявольском этом оскале
Сцена развязки романа видна
Не начатого вначале.

Подносы вязких и ненужных слов
Поднесены на скатерть встречи чистой,
Фрагменты мыслей, как части проводов
В зубах убитого связиста.

И тёмный надвигается чужой
Ненужный айсберг на «Титаник»,
В гостинной бело-голубой
Нас разделяет только чайник.

Резинкой от трусов и от кутюр,
Ты выгибаешься довольно гордо,
В шелка укутанный бордюр,
Который вечно набивает морду.

И в этот затушеванный капкан
С бедром нагим посередине,
Я вляпался и полностью пропал,
Как распоследний простофиля.

В твоих глазах иероглифы видны,
И хромосомные наборы
К наборам гречки сведены
И нефтяным узорам.

Твоей рукой начертан план
И выкурен до половины.
Удар, пробоина, фонтан
И равнодушье льдины.

Упругих губ томительная сладость,
Сосущий обод бархатных ресниц,
И тень распластанная ниц,
И жаркая пленительная слабость.

Летящий взгляд горячею резиной
Щеки касаясь, лишь слегка скользнёт,
И этот жест таинственный невинный
Рукой хирурга в сердце мне войдёт.

И я ныряю дикий обновлённый
В сжигающем смущении глубин,
Чтобы достать мерцающий рубин
Из раковины обнажённой.

Пригасив обычную мятежность,
Как во сне – совсем заворожён,
В эту ужасающую нежность
Я тобой по плечи погружён.

Размягчённый, ласковый, недвижный
Я плыву в сиянии озёр,
Грёз твоих пустынник книжный
И желаний пламенный костёр.

Необычный, терпкий, обнажённый
Я пронзаю сладостную глубь,
Чтобы умиротворённым
На плече у ангела уснуть.

Зима. И мёрзлая дорога
И настроение паршивейшее.
И ночь, как откровенье бога
По пьяне ангела пришившего.