Юрий Дьяконов - Госпожа Дракон

Восхитительный пример китайской красоты. Каждая черта на своем месте, как у фарфоровой куклы. Только кукла в данном случае из нержавеющей стали. А глаза! Всякий мудрец знает – в глазах ничего не утаить. Хон Лун не просто смотрела на Люгера, она сверлила его немигающим взглядом, проникая в самую суть личности. Напряжение в воздухе до того сгустилось, что наверняка обернулось бы столкновением, будь перед Люгером мужчина. Но Хон Лун женщина, хотя уязвимость, приписываемая слабому полу, не имела к ней сейчас ни малейшего отношения. Майор всеми силами выражала исключительно деловой настрой. Делом же ее была, ни больше ни меньше, национальная безопасность Китая.

Принялись пить чай.

– Господин Люгер, у вас есть воинское звание или должность? Уверена, вы не просто господин. Ваше резюме впечатляет, но в нем не говорится, какое место вы занимаете в структуре Российского государства. Мое руководство сообщило, что вы подчиняетесь приказам лишь одного человека. Некоторые подозревают, что у вас больше власти, чем у полномочного представителя. Однако здесь, в Китае вам придется смириться, что приказы отдаю я.

Она отпила глоток чая, но не нарушила зрительного контакта со своим застольным гостем. Секунду Люгер взвешивал, кто он в этой ситуации – кобра или мангуст. Затем разум возобладал, и выражение «глаза – зеркало души» словно заново ему открылось. Даже у грязного зеркала есть отражение. Дошло наконец. Майор только что сказала, кто на этой территории главный. Эго Люгера обожгло. Женщины в России, даже начальственные сучки, не говорят так, будто отрастили яйца. Но сейчас нужен дипломатичный ответ. В мозгу закрутился каталог ментальных карточек.

– Да, майор, но побеждает тот, кто знает, когда может сражаться, а когда не может. Побеждает тот, кто умеет обращаться как с силами выше-, так и нижестоящими. Не забывайте, что в вашей стране я гость, а не слуга. К тому же я мужчина. Уверен, со времени моего утреннего душа ничего не изменилось. Без формы и погонов, вам никогда не быть мне ровней. Вы говорите с самцом, который верит в мировой закон джунглей. Милосердие в сегодняшнем мире пустой звук. Наш общий враг, Запад, практикует выживание сильнейших, выживание самых подготовленных, принцип «убей или будешь убит». Они уважают только грубую силу в борьбе за власть.

Хон Лун хранила молчание, но мышцы ее шеи едва заметно дрогнули. Майор повела плечами и снова застыла в исходном положении. Она взяла со стола палочки и придвинула миску с пшеничной лапшой. Хон Лун размышляла явно не о еде.

– Вижу, вам знаком Сунь Цзы. Однако цитата неполная и вырвана из контекста. Мы оба с Востока и не сражаемся между собой. Сейчас вопрос лишь в том, кто отдает приказ, а кто выполняет. Я вам не женщина-майор. Я майор Народно-освободительной армии Китая. Я вам ровня на физическом, эмоциональном и интеллектуальном уровне. К тому же у меня есть воинское звание. Вы, насколько я понимаю, гражданское лицо.

– Знаете, майор, терпеть не могу китайские палочки. Не добудете мне вилку для этой чудной ароматной лапши? Я, конечно, готов допустить, что вы не уступаете мне в интеллекте. Ваше знание русского говорит само за себя. Но думать, будто вы не уступите мне в физической подготовке, просто наивно. И мне действительно нужна вилка.

Хон Лун напряглась. Щелкнула пальцами, подбежал служащий столовой. Обменялись парой слов на китайском. Минуты не прошло, как подкатила тележка. Клип Люгер учуял знакомый запах. Неожиданно на столе появилась тарелка борща. Служащий смотрел на Хон Лун, а дождавшись ее кивка, протянул русскому большую столовую ложку. Прежде чем Люгер нашелся, что ответить, Хон Лун заговорила.

– Ешьте ваш свекольный суп вашей огромной ложкой, господин Люгер. Силы вам сегодня понадобятся. Мы пролетим по шести площадкам развертывания С-400. Но прежде у вас появится возможность доказать свое физическое превосходство над китайским майором. Теперь едим. Вертолет уже заправляют. Упакуйте свой парашют, Калашников и все стандартное снаряжение. Или хотите по-стариковски вздремнуть после борщечка?

Клип Люгер прекрасно улавливал оттенки интонаций. Хон Лун не предлагала, не приглашала. Она приказывала. Во взгляде ни намека на дипломатию. Майор больше походила на львицу перед броском. А после ложки обжигающе горячего борща Люгер заметил, как гнев на лице визави сменила презрительная полуулыбка, слегка обнажившая зубы. Уступив требованиям Хон Лун, он превратился для нее в аппетитную гренку, поданную к завтраку. Раз приходится иметь дело с женщиной, нужно подкрепить свою маскулинную крутизну словами – не ради поддержания разговора, а дабы расставить все точки над «i». Клип копнул поглубже, вспомнил свой петербургский период и занятия по восточной философии. Всплывали лишь фрагменты фраз. Но сохранить достоинство сейчас важнее всего.