Геннадий Мурзин - Обжигающие вёрсты. Том 2. Роман-биография в двух томах

На другой день иду по коридору первого этажа райкома КПСС, поравнялся с лестничным маршем, ведущим на второй этаж, и тут слышу женский, наполненный эмоциями, крик сверху.

– Геночка, ты ли это?!

Так кричать и в стенах райкома?! Кто это может быть? Поднимаю вверх глаза. Никого не вижу, но слышу цокот женских каблучков. Из-за поворота появляется… Сияющая Людмила Белоусова (напоминаю: Людмила Григорьевна Глущенко, она же в девичестве Белоусова, на ту пору работала уже инструктором отдела школ и вузов Свердловского обкома КПСС). Чуть ли не бегом преодолевает ступени, бросается мне на грудь.

– Как рада, что вижу тебя! – Потом немного отстраняется, пытливо заглядывает мне в глаза. – Позволь, а что тут делаешь?

– Работаю…

– Где? Кем? – Торопясь спросить, она прерывает меня.

– В районной газете… Заведующий отделом писем.

– Ну, ты молодец! Поздравляю! – Она хлопает меня по плечу. – Решил пойти все же в журналистику?

Иронично ответил:

– А в других сферах меня не ждут. – Вижу, что в коридорах райкома началось странное оживление: из кабинета в кабинет зашмыгали инструкторы, бросая удивленные, смешанные со страхом, взгляды на нас.

Людмилу, вижу, ничто не смущает. Громко хохочет, прижимается ко мне и говорит:

– Ну, ты, брат, по-прежнему, в своем репертуаре… Не меняешься… Продолжаешь иронизировать.

– А ты? Изменилась, что ли? Ничуть не убавилось юношеского задора и… эмоций столько, что на десятерых хватит.

– Не хочу стареть, Геночка, не хочу, несмотря на годы.

И тут озаряет: «Не из состава ли она той самой обкомовской комиссии?» Осторожно интересуюсь:

– Людмила Григорьевна, а тебя, каким ветром занесло в Верхотурье?

– Попутным, Геночка, попутным. Не слышал разве, что в районе работает комиссия обкома?

– Слышал… краем уха… Значит, в составе?..

Белоусова по-прежнему громко хохочет:

– Бери выше: председатель комиссии. – Снова хлопает по плечу и укоризненно замечает. – Все такой же: не слишком любопытный. В таких городках все и всё знают, и лишь ты в полном неведении. – Людмила Григорьевна смотрит на часы. – Надо бы встретиться вечерком и поговорить. Согласись, нам есть что вспомнить… Столько лет не виделись 2 2 А не виделись всего-навсего с октября 1968 года. .

– Извини, Людмила Григорьевна… Я первым должен был предложить…

– От тебя дождешься!

Пригласил Белоусову к себе домой в любой удобный для нее вечер. Она приглашение приняла. И на другой день принимал гостью у себя. На столе – мои фирменные салаты и собственноручно изготовленные пельмени. Само собой, водочка. Почему водочка? По прежним временам знал, что коньяки гостья не любит и отдает предпочтение этому напитку. Часов до двенадцати ночи просидели за откровенными разговорами. Она рассказала о себе. Не хотел обременять женщину своими проблемами, но она стала пытать. Очевидно, почуяла, что нуждаюсь в поддержке. И… раскололся. В частности, поделился создавшейся критической ситуацией по части будущего, о коем печется райком.

Она слушала и понимающе кивала. Она знала, что иначе поступить не могу. Прощаясь, пообещала хоть чем-то помочь. И помогла. А иначе с чего бы через неделю после отъезда из Верхотурья партийной комиссии, возглавляемой Белоусовой, из обкома КПСС позвонили редактору, чтобы тот срочно командировал в Свердловск Мурзина. Причину срочности никто не объяснял: не принято было. Догадывался ли о чем-то? Скорее, да. Выехал в тот же день, точнее, поздним вечером, и утром другого дня сидел в кабинете Дворянова. Тот без лишних слов сказал, что есть намерение перевести меня для дальнейшей работы в Богданович. Кивнул: согласен, мол.

– Почему не спрашиваешь, на какую должность?

– Не имеет принципиального значения. – Ответил и тут же прибавил. – Ситуация в Верхотурье такая, что…

– Знаю… Иди на автовокзал, сейчас же отправляйся в Богданович. Редактор ждет.

Съездил, благо совсем близко. Вернувшись, ответил отказом. Это несколько озадачило Дворянова.

– Почему? – Спросил, недоумевая, он.

Коротко, не вдаваясь в детали, ответил:

– Редактор не понравился.

– Первое впечатление – ошибочно чаще всего.

– Возможно. Но интуиция подсказывает, что не сработаемся. Стоит ли рисковать, Виктор Федорович?

– Извини, хотел, как лучше. Или тебе уже неспешно? Может, оставили в покое, и можешь ждать?

– Да нет. Еще две недели и захомутают. Не вырваться.

– Тогда… У тебя есть где переночевать?

– Переночую. – Уверенно ответил ему.