Алексей Ивин - Хорошее жилище для одинокого охотника. Повести

Начав гулять с Бабеттой («Сын-то у нас погуливать начал», – сказала мать как-то раз за ужином), я и вовсе забросил шалаш, хотя давно пора было взять оттуда топор, который еще вполне годился в дровяник. И вот теперь я вел туда Бабетту, которая небрежно следовала чуть позади, обмахиваясь березовой веткой от комарья. Вел и не знал, как мне выпутаться из затруднительного положения. Ботинки я клянчил полгода, после прогулки впотьмах по ночному лесу их придется выбрасывать.

Спустясь к речке, мы оставили велосипед у тропы, ведущей в поле, и двинулись дальше налегке. Было и темно, и страшно, но, чувствуя позади дыхание Бабетты, я не подавал виду, что боюсь. Травы, кусты, деревья – все жило той настороженной ночной жизнью, которая так непонятна живому человеку. Днем и в ясную погоду эти речные извивы и крутые берега, заросшие смешанным лесом, были чудо как живописны, пойменный луг голубел от колокольчиков, но в этот час все дышало покоем неодушевленности и смерти, в каждом попискивании потревоженной полевки чудился львиный рык. Инстинктивно выставив руку, я отводил ветки и подвигался вперед, чутьем определяя направление.

– Ты же говорил, что двести метров, – бормотала Бабетта сзади. – Я, пожалуй, пойду домой…

– Двести и есть, – разозлился я вдруг. – Держись за мой хлястик – не пропадешь.

– Здесь дядя Толя Шевелев косит – его пожни. А на том берегу черники много, говорят…

– А то я не знаю.

– Надо же о чем-то разговаривать. Уже и ребят не слыхать, а мы все идем. Медведь нас не задерет?

– Медведь не дурак по ночам шастать. Он и днем-то ничего не видит, потому что близорукий. К нему можно подойти на десять шагов, если против ветра, он и то не учует.

– Вот я и говорю: вдруг он где-нибудь тут под кустом ночует? Утром теленок сюда забредет, а он его хоп! – и съест.

– Не бойся, мы уже у цели. Жаль, фонарик не захватил. Нагнись и лезь сюда, только осторожней. Мы сейчас небольшой костерок запалим.

– Может не надо? Кругом сушняк. Мы же в самый ельник забрались.

– А как ты думаешь чай вскипятить? В горстях, что ли? Мы небольшой соорудим, прямо тут. У меня тут старое кострище, я уже чаевничал один раз.

– Нет, мне тут у тебя все равно не нравится: тесно, темно.

– Я сейчас тебе провод сюда протяну электрический, не угодно ли? Может, еще люстру подвесить?

– Я решила, что после школы пойду работать в магазин, в отдел парфюмерии. Знаешь, как здорово: входишь туда – и такой запах: мылом, духами! Просто прелесть!

– Дался тебе этот город. По-моему, здесь пахнет не хуже, особенно днем, когда жарко и все разогревается на солнце. От смороды такой запах, что можно в обморок упасть.

– Нет, ты не понимаешь. В городе удобства: ванная, цветы на подоконниках, кисейные занавески. Я у тети Вали видела: у нее, знаешь, как входишь, сразу направо трюмо в полный рост, а на тумбочке баночек с косметикой полно, в ванной цветной кафель с рисунками, знаешь, как в Китае рисуют, две большие комнаты, пол паркетный, моющиеся обои голубые, – красота! И еще лоджия есть: с восьмого этажа знаешь какой вид – залюбуешься!

– Ну и катись к своей тете Вале, – рассердился я окончательно: спички гасли одна за другой, сухие еловые ветки никак не загорались, а искать впотьмах бересту не хотелось. Казалось, что Бабетта, расписывая прелести городской жизни, издевается надо мной, который, раскорячившись, пытался раздуть слабые искры и запорошил себе лицо пеплом. – Тебе там не жилье – тебе стильные мальчики больше нравятся…

– Ну и что? Они одеваются лучше деревенских. А у тети Вали сын, Глеб, ему двадцать восемь лет, у него уже машина «жигуль» красного цвета, я каталась…

– «Жигуль»! Сама ты «жигуль»! – рассвирепел я, хотя пламя, наконец, взбежало по веткам и веселый огонек заплясал в кромешной тьме. – Они же все там искусственные, они корову в глаза не видели, они думают, что жерех – это птица. Не вру, мне один городской парень доказывал. Как муравьи, бегают без толку туда-сюда. Я зачем тебя сюда привел?

– Зачем?

– Чтобы ты мне помогала. А ты критику наводишь. Мой шалаш раскритиковала. Нормальный шалаш. Хорошее жилище для охотника. Сбегай лучше на речку за водой.

– Ой, нет, я заблужусь.

– Да тут рядом. Слышно даже, как журчит.

– Нет, я боюсь. Сам сходишь, не маленький.

– А ты маленькая? Всего-то два года разницы.

– Нет, я у костра тебя подожду.

– Ты в сапогах…

– Да нет же, говорю тебе, я заблужусь. И вообще, пора домой…

– Ладно, сиди тут. Но если я ботинки начерпаю, ты будешь виновата.