Дмитрий Барчук: Сибирская трагедия

В результате все довольны. Местные воротилы выведены из-под нападок Коршуна, газета не потеряла своей остроты и даже более – увеличила тираж, ведь читатели поражаются смелости публициста, задирающего столь высокопоставленных людей. А в Кремле его критики просто не замечают потому, что не читают эту газету.

С появлением еженедельника его жизнь стала делиться на мини-циклы: от среды до среды. Во вторник поздно вечером он выпускает в свет свою газету, а на следующее утро уже задумывается: какой будет следующая?

Проходит год. Позади 52 номера. Но Коршунов продолжает фонтанировать идеями. Удивительно! Он все еще горит. Правда, за этот год он сильно похудел, осунулся, щеки впали, но глаза, даже после сильного похмелья, всякий раз, когда он садится за компьютер, загораются каким-то лихорадочным блеском. И этот его сумасшедший драйв передается потом через газетные строчки читателям.

– Ну, с первой годовщиной тебя, Серёга!

Тост флегматичного дизайнера потонул в его густой черной бороде, и все присутствующие на скромной вечеринке – ответсекретарь да корреспонденты, пописывающие в еженедельник, дружно выпили дагестанский коньяк из замусоленных редакционных рюмок до дна.

– А я хочу вам пожелать, Сергей Николаевич, чтобы ваша газета, самая лучшая и смелая в области, жила еще долго-долго! – пропела дифирамб влюбленная в шефа практикантка и чмокнула его в щеку.

Коршунов рукавом старого свитера стер со щеки помаду и задумчиво произнес:

– Надолго меня не хватит. Мне только сорок, я еще пожить хочу. А хорошая журналистика – это хлеб с гвоздями…

Он не договорил, потому что дверь распахнулась и в кабинет вихрем ворвалась главный редактор.

– Пьете? По какому поводу?.. А-а-а, день рождения Серёгиного приложения?.. Ну, поздравляю!.. Только материал об областниках поменяйте на что-нибудь приличное и можете дальше пьянствовать.

– Но почему, Роза Ахметовна? – недоуменно вопросил Коршунов. – Мы же договорились, что к потанинскому дню рождения дадим что-то похожее.

Ему никак нельзя было снимать этот материал, ведь он был написан присутствующей здесь практиканткой. Это был удар не только по его профессиональному авторитету, но и мужскому тоже.

– Здесь нет ничего нового. Обо всем этом мы уже писали сто раз, – безапелляционно заявила Хамитова.

– Этот материал останется в номере, – уткнувшись взором в пол, упрямо пробурчал Коршунов.

– Что?! – взвизгнула главная редакторша. – Один заголовок чего стоит! «Сибирские Соединенные Штаты». Тебе мало того, что на выборах в областную Думу мы остались без денег правящей партии. Ты думаешь, что твои горячо любимые либералы на нас обрушат золотой дождь?! Да они за копейку задавятся! А мне в политсовете прозрачно намекнули: вы, конечно, можете и дальше нас шпынять и на президента всех собак навешивать, только в своей избирательной кампании мы как-нибудь без вашей газеты обойдемся. А это сотни тысяч рублей. Твоя зарплата в том числе.

– Но причем здесь областники? Потанин? – всплеснул руками Коршунов.

Хамитова подлетела вплотную к подчиненному и, обдав его жаром негодования, вынесла окончательный вердикт:

– В моей газете никаких сепаратистских материалов не будет! Давай замену!

Коршунов дернулся из‑за стола, отпихнул редакторшу со своего пути и со словами «Делайте, что хотите!» выбежал из кабинета.

Он стоял на черной лестнице и жадно втягивал в себя сигаретный дым. Вдруг в кармане его потрепанных джинсов запиликал сотовый телефон. Вначале он вообще не обратил на звонок внимания, но потом, опомнившись, нервно прокричал:

– Да, я слушаю.

Невидимый собеседник вежливым голосом с едва выраженным акцентом поинтересовался:

– Господин Коршунов?

Журналист, несмотря на пережитый стресс, понял, что звонит иностранец, и в нем невольно пробудилось профессиональное любопытство.

– Да, это я. С кем имею честь говорить? – уже почти спокойным тоном спросил Сергей.

– О! Мы пока не знакомы. Меня зовут Карел Крайчек. Нотариус из Праги. Я по справке нашел ваш домашний телефон. Поговорил с супругой, и она любезно дала номер вашего мобильного телефона. Вы сын Дарьи Петровны Коршуновой?

– Да. Только моя мама умерла пять лет назад, – его интерес к разговору еще больше возрос.

– Я это знаю и сочувствую вам, – сказал нотариус и перешел к делу: – Поэтому мне нужны вы, как законный наследник вашей покойной матери.

– Но у нее никогда ничего не было! – недоуменно воскликнул Сергей. – Даже собственного угла. Мы все время ютились по съемным квартирам.