Евгений Тарбеев - Ёлки-палки. Сказка для взрослых

Лавки ломились от товара, но цены росли быстрее жалованья. Вот тебе кукиш, чего хочешь, того и купишь!

Бизнес уполз в серую зону. Власти старались выпихнуть его из сумрака, а он все никак не хотел. Доходы утекали мимо казны. Налоги сделали больше – собирать стали еще меньше.

– Обратимся к друзьям. Забугорье нам поможет!

Хмура обнимали, хлопали по плечу. Ему улыбались, но денег не давали. Помогали все больше советами, постоянно напоминая о необходимости каяться за рабское прошлое и неумение работать.

Когда казенное имущество пустили с молотка, новые хозяева заставили рабочих трудиться в два раза больше, а лишних выгнали. В придачу закрывались некогда большие артели, не устояв под хлынувшим из-за бугра потоком товаров. Многие работяги остались без пропитания.

Хмур Хмурыч не упускал случая подчеркнуть близость к народу:

– Пока мы живем так бедно и убого, не могу я, понимашь, осетрину есть и заедать ее черной икрой. Будет хорошо! Я обещаю! С утеса высокого прыгну, если станет хужее!

В другой раз нос дал на отсечение, что все будет хорошо. Хмур не уточнял, у кого именно грядут улучшения, поэтому когда большинству становилось плоше, выполнять обещание не торопился.

Сколько ни говори «мед», во рту слаще не станет. Лесичи зверели: в карманах-то дыры! Ходят мимо шопов – видит око, да зуб неймет. Может, нас не в то будущее завели?

С грустью оглядывались обыватели на недавнее прошлое, а кабан Зюхряк призывал с трибуны вглядеться взад получше. Тогда хоть и не до жиру было, но всем поровну и не так обидно.

Голова Хмурова шла кругом – не знал, за что ухватиться. Работал не просыхая, а все одно! Как тот дедка, и бабка, и внучка, и Жучка, тянет-потянет, а вытянуть не может. Возьмется за одно, другое расползается. При уравниловке-то было понятно: дали команду – выполняй и не раздумывай, а нынче кто во что горазд. Одна напасть за другой выкорячивается, нос вытащит – хвост увязнет.

Как-то раз медведь заперся в кабинете с бочкой медовухи думку думать. И до того ему тошно сделалось, что не стерпел отложить на утро и прям посреди ночи вызвал советников да министров ответ держать. Полусонные чинуши, видя правителя дюже сердитым, переминались с лапы на лапу и мямлили невпопад.

Мол, на острове Люксбурге и в Мрикосии к нонешним порядкам столетья шлепали, народишко у них покладистый и работящий. А в Лесу за что ни возьмись, он как заколдованный…

Хмур слушал-слушал и взревел, что в тайге без сопливых скользко, что обещали быстро, что… чтоб завтра же духа вашего здесь не было!

На послезавтра медведь пробудился и обнаружил Теремок полупустым. Советники собрали сундуки и свалили к себе за бугор. Министры тоже заобиделись: на столе высилась стопка утвержденных прошений об отставках. Как их подписывал, Хмур не помнил, но на попятную – ни за что!

Выглянул правитель в коридор: по полу разбросаны бумаги, настежь двери опустевших кабинетов. Лишь кое-где за столами тихонечко царапают перьями помощники министров и всякая шушера – остались на перспективу.

Хмур Хмурыч дал распоряжение Куржаку привести самого умного. Предстали сразу пятеро.

– Нам врозь никак нельзя, – тихо прочмокал упитанный детинка.

– Чего можете?

– Все могем! – рубанул вихрастый. – Нас выучили, а полномочий не давали.

Ишь ты! Подивился Хмур, разозлился было, но удержал себя в лапах и дозволил говорить. Молодые умники вещали длинными скользкими фразами. Вскоре от обилия заумных слов Хмура начало мутить:

– Ты величиной секвестра не тряси! У нас тоже, понимашь, размер…

Толстоморденький растерялся – как рыба на берегу, ртом воздух хватает. Ему вызвалась помочь чернявенькая. Стала чего-то гундеть про девальвацию и облигации. Как серпом по стеклу! Ни шиша не понять! Сплошной Доу-мать-его-Джонс!

– Про волатильность свою мужу сказывать будешь! Что, в академиях нормально говорить разучились?!

Образованцы языки проглотили, глазами лупают. Довольный тем, что уел зазнаек, Хмур смягчился:

– Ладно, отвечайте прямо: обещаете?

– Нам бы только право подписи получить, – задумчиво глядя вдаль, высказался за всех рыжий колонок.

Вспомнил Хмур лихую молодость, как за день в одиночку мог избу срубить, посмотрел на отрубленный палец, расчувствовался и доверился грамотеям.

У умников реформы шли туговато, как и у предшественников. Быстренько исправить не получилось. И быстро – тоже. Правителя просили подождать чуток, а он, в свою очередь, просил потерпеть подданных.