Анатолий Шуклецов - Винчестер. И другие рассказы

Как-то, укладываясь спать, Винчестер, позёвывая, спросил:

– Тимофеич, отчего ты в большие начальники не пролез? Высшее образование, интеллект; по весовой категории должность генерального директора бы пристала. Брюхо вперёди себя носишь очень солидно! Ошибки молодости что ли, неснятая судимость, беспартийный?

– Ну, ты ферт!.. – всерьёз обиделся крайне уязвленный Тимофеич. – Да просто совещусь командовать, это противно моему естеству. Вперёд не суюсь, сзади не отстаю и сбоку не толкаюсь! Не волнует меня тщеславная склока за власть над людьми, не мучит угрызениями совесть. В полярной геологии тоже пошла досадная путаница: в креслах нежатся типы, мягко говоря, нечистоплотные. Мне глядеть на них как с перепою рвотно! Подчинённого взглядом не удостоит, напыщенный индюк. Встретился босс рангом выше – с лакейской угодливостью задок топырит, выказывая почтение. Извратили все библейские заповеди!.. Прежде инженер ценился по трудовому вкладу, нынче в моде гибкость спинного хребта, умение кланяться, взяточничество, казнокрадство да подхалимаж, а работа в загоне! Ничто так не в урон государству, когда хитрые маскируются под умных. Доведись им делить славу и деньги, они как оголодавшие поросята; отпихнут героя в конец длинного списка на медаль, и не преминут вычеркнуть. Алмазоносный кимберлит Лариса Попугаева открыла в пятьдесят четвёртом; звания «Первооткрыватель месторождения» добилась через шестнадцать лет!..

Насчёт беспартийности так скажу, – разоблачаясь ко сну, добавил Тимофеич, – партий много разных, да праведных людей в них единицы!

– И не скучно тебе, Тимофеич, всю жизнь снаряды подносить! – вмешался и брат Саня, солидарный с другом.

– Не поднесут – чем выстрелишь! – повеселел Тимофеич. – Жизнь прожить – не маршрут отбарабанить! Вот постарел, а всё поражаюсь, как сложно устроено государство, до чего разумно прилажены шкивы, шестерёнки и его приводные ремни. Весьма мудрёное устройство! Все мы в него впряжены, и чтобы везло к лучшей жизни, – дидактически подытожил он отповедь, – каждый обязан честно исполнять избранное дело, начиная от болта министра и замыкая сошками навроде нас!

– Ты с сошкой, а они там с глубокой поварёшкой, – довольно хмыкнул Родимчиков, и они затихли, каждый со своим раздумьем.

Прибывший возглавить промывку Винчестер пребывал на подхвате: ездил на заготовку льда и дров и помогал Куропатке, как бичи прозвали жену начальника, обмерять и документировать проходимые шурфы. В заячьем малахае и в тулупчике присев над проходками, участковая геологиня разительно напоминала глупую птицу. Громоздкие валенки и стёганые штаны из ватина скрывали бабьи прелести; беспрецедентный по лютости мороз гасил половые инстинкты. Привыкнуть к ой! мяконскому холоду было невозможно; от самого упоминания знобит побывавшего на полюсе холода Северного полушария. Много двигаясь и меньше страдая от мороза, горняки беззлобно посмеивались, видя, как геологи что-то пишут карандашом в полевой блокнот, не снимая рукавиц. В зимний холод всякий молод, мороз сделан из бездны. Наедине он страшил человека, мертвил кожу и мышцы, беспощадно пробирал до костей при малейшей заминке; не помалу, как терпимый мороз средних широт, а разом выстуживал организм. Особенно лютовали три календарных месяца кряду, с декабря по февраль включительно. Самые зябкие уезжали на этот период в отпуска, зимничая вдали от Оймякона; температура понижалась до отметки минус пятьдесят градусов.

Январь истекал, и сегодня предстояло снова ехать на линии, документировать недельную проходку. Весь день морозиться; двухметровой рейкой на шнуре мерить глубину забоев и от нестерпимого озноба приплясывать рядом с описывающей грунты геологиней. Смена обычным порядком сошлась в дом горных мастеров – сборную избу, где начальник проводил утренние планёрки и назначал исполнителей. Курили грошовый забористый табак, балагурили; первым рейсом взрывники отвозили на линии взрывчатку. Винчестер и брат Саня проспали и теперь прилюдно наматывали портянки, поспешно облачались в свитера, жилеты и прочую шерсть, слабо спасавшую от жёсткого мороза. Здесь грела разве физическая работа да сытное питание. Когда вернулась вахтовая машина, они успели второпях позавтракать, напилить и поколоть дров на вечер. Зимой в местных домах тепло, если, не затухая, топится печь.

Впихнув в салон лохматую Белку, брат Саня взобрался в вахтовку последним, и машина поехала на выезд из посёлка, накатанной колеёй в пять километров. Собака улеглась в проходе, смежила веки и чутко подрагивала ушами. Рыжую лайку Ершов нагло похитил на прииске «Фестивальный», куда ездили ледовой дорогой отовариваться под Новый год. На новую кличку собака уже отзывалась, но за хозяина брата Саню не признавала. Проживая при доме горных мастеров, охотно питалась из любых рук и шла за всякими ногами, обутыми в мохнатые унты либо валенки. Данное обстоятельство мешало приручить собаку и порождало насмешки.