Константин Кокозов - Родственники

Еще много раз убегал Владимир от сельсоветских чиновников, им не удавалось вручить ему повестку. Однако он сам решил получить повестку и пойти в армию. Причиной стал разговор еще не ушедших в армию одноклассников и одноклассниц, пожалевших Володю за его серьезную болезнь.

– А чем я болен, что вы меня так жалеете? – спросил удивленно Владимир.

– Как чем? – в свою очередь изумились одноклассники. – Все село говорит, что Володе Габо нельзя служить. Его родители прячут от армии потому, что он весь больной, не вытерпит армейские условия жизни.

– Понятно, – сказал Володя и больше не стал обсуждать этот вопрос, уверив одноклассников, что его здоровье не хуже, чем у других, а прячется он потому, что в метрике у него стоит дата, которая дает ему право идти в армию только весной этого года, а не раньше. – А властям все равно – кто и когда пойдет служить. Лишь бы они план перевыполнили. Я буду служить так же, как и все, – сказал он и перешел на другую тему.

Весной сорок третьего года дела наших войск в войне улучшались. Советские войска, добившись больших успехов на Курской дуге и в битве под Москвой, пошли в наступление по всем фронтам военных действий и начали постепенно освобождать захваченные села и города от немецко-фашистских захватчиков. Явившись в райвоенкомат, Володя Габо вытащил свою метрику и, показывая год и месяц рождения представителю военкомата, сказал:

– Я должен идти в армию, дайте мне повестку и отправьте на войну хоть сейчас, а то без меня этих фашистов прогонят, – улыбнулся он, – а я хочу некоторым фрицам тоже башку оторвать.

Представители военкомата, внимательно прочитав записи в метрике, улыбнулись, покачали головой и тут же выписали повестку, а спустя пять дней отправили Володю на военные сборы.

В поселке Храми, что расположился на глубоком дне Храмского ущелья, недалеко от Цалки, находились казармы так называемого рабочего батальона. В это время в Цалкском районе шли стройки большой государственной важности. Строили ХрамГЭС, шоссейную дорогу из Тбилиси в Ахалкалаки, где квартировали пограничные войска, защищавшие наши южные рубежи. На этих стройках в основном работали заключенные и солдаты так называемого рабочего батальона, сейчас их называют военными строителями. Отслужив без замечаний вместо трех лет четыре года, Владимир Ильич Габо вернулся домой, в родное село Джиниси и пополнил ряды колхозников. К этому времени, отпраздновав Победу в войне, страна начала подниматься из руин. Полуразрушенная великая страна, как только приступила к мирной жизни, буквально в считанные годы обрела былую свою красоту и даже стала лучше. Как в сказке, из пепла поднимались города и села и становились еще краше, отстраивались по последнему слову строительной науки и техники. Народ, окрыленный Великой Победой в Отечественной войне, в буквальном смысле сворачивал горы, работал не покладая рук от зари до зари, чтобы осуществить свои мечты о лучшей жизни. В колхозе села Джиниси подъем народного духа выражался в том, что люди работали без сна и отдыха, получая за свой труд так называемые «палочки» – трудодни, за которые осенью в урожайный или неурожайный год получишь мешок зерна вперемешку с воробьиным пометом и полподводы – в лучшем случае – картошки. Колхозники и за эти крохи были благодарны Великому Сталину, партии и родному правительству. Понимали, что, слава Богу, закончилась война и стране нужна крестьянская поддержка. Зато как отстроимся, в душе мечтали крестьяне, будем жить припеваючи, по-людски. Семья Ильи Пантелеевича Габо страну свою восстанавливала меньшим количеством, чем защищала в войне. Получили похоронки в конце войны на Емельяна и Терентия. Без вести пропал Василий.

По словам вернувшихся с войны солдат, Василия видели в Белоруссии в конце сорок четвертого года, а потом его след пропал. В этот же период и письма от него перестали приходить в село. Что случилось, почему без вести пропал Василий – никто не знал. Но родители, ежедневно подолгу вглядываясь в фотографии погибших и пропавшего без вести сыновей, тихо прослезившись, тут же вытирали глаза, оглядываясь по сторонам, чтобы дети не видели, про себя произносили: «Вы для нас живы и ждем не дождемся вашего возвращения». Тем не менее, шло время, проходили годы, молодые вдовы Терентия и Емельяна, смазливые лицом, не стали хоронить себя зазря, нашли новых мужей, освободили комнаты, забрали и приданое. Вернулся с войны Филипп, женился и привел красавицу Варвару из рода Пасеновых. Родители после свадьбы выделили им хоромы Терентия. На очереди были Володя и Варнава.