Геннадий Мурзин - Кровопийца. Уральский криминальный роман

– Простите, ради Христа, я совсем не по этой причине спросил.

Старушка окончательно осерчала.

– Зачем вы спрашиваете – мне неведомо, – сурово поджав губы, сказала она. – Да нормальные у нас были отношения. Из-за чего было ссориться? Ничего плохого: ни я ей, ни она мне.

– Значит, вы бывали в квартире?

– Была, естественно.

– Позвольте не согласиться: знаю немало случаев, когда люди годами живут бок о бок, а отношений – никаких. Самое большее – при встрече в коридоре поздороваются.

– Нет, мы не так. Мы все на нашей площадке ходим друг к другу. Не часто, но ходим.

– Отлично!

– Вам лучше знать…

– Анна Ивановна, не смогли бы пройти со мной?

– Это куда же?

– К соседке. Я хотел бы, чтобы вы взглянули, не исчезло ли что-либо ценное.

Соседка, Сыромолотова, опасливо озираясь, вошла в квартиру, вслед за подполковником Фоминым. Остановилась. Потом на цыпочках прошла дальше. И снова остановилась, завидев через дверной кухонный проем на полу, у ножек кухонного стола, лужицу запекшейся крови.

– Какой ужас… И за что только? – она повернула голову в сторону Фомина. – А что, если… сама как-то наткнулась на нож? Может, несчастный случай? Нелепица?

Подполковник возразил:

– Бывает. Но это не тот случай.

– Почему? Вы что-то уже знаете?

– Нет-нет! Пока – темный лес. И все же… Не несчастный случай. Ей нанесены неоднократные и очень сильные удары ножом…

– И… дочери?

– Там – еще хуже.

– А-а-а, – жалеючи протянула старушка. – Девочка-то большой озорницей росла, но чтобы так…

– Анна Ивановна, – остановил ее Фомин, – на ваш взгляд, все на месте в квартире? Или, может, чего-то недостает? Как считаете?

Сыромолотова пристально осмотрелась.

– Я… точно не скажу: кажется, все на месте… Телевизор южнокорейский, месяца три тому купленный. Вон музыка. Ковры на стенах нетронутые. Погоди-ка, голубчик. – Она подошла к трельяжу, стоящему в углу гостиной, отворила одну из верхних створок, достала пластмассовую ярко-красную коробочку, заглянула внутрь. – Так и есть: я видела, как однажды сюда клала сережки и кольцо из золота Мариша… Марина, дочка. Они… они тут, на месте.

– Даже так? Любопытно, знаете ли…

– Гляньте сюда: и деньги!.. Не взятые.

– Сколько?!

– Кажется, получку на «железке» давали. Лиза-то на путях работала. Несчастная.

– Так-так-так… Грабежа, получается, не было. – Фомин задумался. – Редкий случай. Спасибо, Анна Ивановна. Вы свободны. И все же надо будет пригласить близких родственников. Пускай и они присмотрятся. Вы не знаете, не видели?

– Сестра родная бывала, Егорова.

– Где проживает?

– Этого, извините, не знаю.

– Хорошо. Спасибо. Найдем.

– Ну, я пошла.

– Конечно, Анна Ивановна, конечно.

Только закрылась дверь квартиры за Сыромолотовой, как сюда шумно ввалились трое молодых помощников.

– Господин подполковник, – чуть ли не с порога первым затараторил лейтенант Мошкин.

Его остановил Фомин:

– Пока очень коротко, только саму суть. Есть что-то?

– Мои, – лейтенант Мошкин развел руками, – ничего не знают, ничего не слышали и не видели.

– Совсем? – зачем-то переспросил Фомин.

– Так точно.

– Ясно. – Подполковник повернулся к другому лейтенанту. – У тебя, Топчиев?

– У меня, да, гражданин начальник?

– Именно у тебя. Кстати, какой я тебе «гражданин»? До сих пор не усвоил, как следует обращаться к старшему по должности?

– Я извиняюсь, гражданин… господин подполковник…

– Да, ладно, выкладывай, что есть.

– У меня – ничего.

– Так бы сразу и сказал. – Фомин хотел было обратить свой взор на третьего, на капитана Серебрякова, однако заметил, что Топчиев намеревается что-то сказать. – Ну?..

– Сосед (квартира против)…

– Не «против», а «напротив», ясно? Чему только вас в этой школе полиции учат? – проворчал подполковник.

– Сосед, – Топчиев поправился, – квартира напротив, говорит, что вчерась…

Его снова остановил Фомин:

– «Вчерась»? Такого слова в русском языке нет.

Топчиев невозмутимо и преданно глядел в глаза подполковника, не понимая, зачем тот к нему придирается.

– А какое есть? – спросил он.

– Вчера! – в сердцах бросил Фомин.

– Вчера, – продолжил Топчиев, – уже поздно, да, кто-то приходил сюда…

– Мужчина? Женщина?

– Он не знает.

– Один или несколько?

– Он тоже не говорит…

– Не говорит или не знает?

– Не знает.

– А что же он тогда знает? Когда ушли – хоть это-то знает?