Арунас Мачюлис - Армагеддон – дарующий жизнь. Откровения сектанта

В Москве мы пересели на другой поезд, и когда перекатили Уральский хребет, загадочная Азия подала нам свои знаки. Надо сказать, что я был приятно удивлён тем уровнем российской действительности, в которую мы так неожиданно въехали. В моём представлении, в этой большой стране, особенно в зауральских просторах Сибири, жизнь общества должна была протекать в своём первозданно-диком виде. Я готовился увидеть чуть ли не картины из фильмов о «диком западе» времён освоения Америки, где на состав могут напасть индейцы (в русском варианте: какие-то предки местных племён, воинов Чингиз-хана), а в самом поезде пьяные, ну не ковбои, а русские уголовники со сплошь татуированными телами, устраивают дикие драки. К счастью, ничего похожего мы не встретили, и никаких приключений в поезде не испытали. За окном мимо нас проплывали города, правда, необычно гигантских размеров. Я видел, необычную для меня, огромную массу населения, и представлял грусть одиночества в глубине каждого. Это были такие же люди, и не важно, что их скопления непривычному взгляду казались гигантскими. Люди везде были одиноки. Хотя никто этого одиночества в сердце своём вам не выдаст, да и сам себе часто в нём не признается! Страх! – вот что движет населением: лучше уж со всеми как-нибудь дожить, хоть в МАТРИЦЕ, хоть суррогатом неистинных чувств переполненным, да зато вместе, дружно со всеми… А так, на внешнем плане всё было o’кей: стелились асфальтированные дороги, а по самому поезду часто ходили строгие милиционеры, внушавшие доверие к порядку. И всё же был один, особый штрих русской действительности того времени, когда люди учились выживать по новым правилам рыночной экономики. Страна была похожей на большой базар, люди учились продавать, – для многих это было и непривычно, и стыдно. Но это был единственный способ выжить. По поезду также ходили всякого рода продавцы. Продавалось всё, что только можно было продать: пирожки, детские игрушки, шерстяные свитера, книги, бижутерия, дорогие сервизы и многое другое… Книгами торговали глухонемые. Через них-то и проявился первый знак. Двое мужчин среднего возраста ходили по поезду, разнося литературу эзотерического толка. Я с некоторым интересом наблюдал за ними, как они переговаривались между собой языком жестов. Полчасика назад они ушли в конец поезда, и сейчас возвращались обратно. Один шёл несколько выдвинувшись вперёд, раскладывая книги на столиках перед пассажирами. Второй двигался вслед за ним, знаками предлагая что-нибудь купить, но чаще всего ему приходилось безмолвно собирать свой товар и уносить дальше. Покупательная способность населения в эти годы депрессии в стране была весьма ограниченной.

Когда глухонемой выложил перед нами свои книги, мой взгляд, лениво блуждающего пассажира дальнего следования, проскользнул по обложкам. Вообще-то, к тому моменту своей жизни я почти перестал читать книги. Поупражнявшись в самонаблюдении, начинаешь понимать важность незагромождённого ума. Всю инфу можно получать прямо из пространства, а её качество зависит только лишь от тонкости настроя инструмента, то есть психики. Когда глухонемой выложил перед нами свои книги, я заметил, что моё внимание всё же застряло на одном названии. Оно как будто было подчёркнуто для меня. Мне показалось это странным, как и всё, что произошло потом, в течении нескольких минут. Книга называлась: «Тайное знание народов Северной Европы. Руны против МАТРИЦЫ». Когда подошёл второй мужчина, я уже пристально глядел на книгу. Увидев мою заинтересованность, он присел рядом. Кроме нас с Алишей в купе больше никого не было. Притом Алиша дремала на верхней полочке.

Тут и случилась эта интересная штука превращения. Мужчина вдруг достал из кармана какую-то смешную шапчонку в сине-красных квадратиках и натянул себе на голову, превращаясь в средневекового шута-джокера. В следующее мгновение «глухонемой» заговорил, и при том заговорил на манер старославянского какого-то возвышенного стиля:

– Барин и барышня едут с необычной миссией. Позвольте-с погадать на рунах. – Позволяем, – сквозь сон пробормотала Алиша, даже не открывая глаз. И это мне тоже показалось странным, так как потом она лишь смутно смогла вспомнить весь этот эпизод. Да и я потом засомневался: случилось ли это на самом деле или являлось плодом моего воображения, игрой подсознания, когда уставший от длительного путешествия впадаешь в состояние между сном и явью. Кстати, это промежуточное состояние очень интересно само по себе, и даже последнее время появился такой модный вид медитации: Тэта-медитация – слышали такую? – медитация на пограничном состоянии – между сном и явью. Как бы там ни было, у меня на сей счёт есть своё твёрдое убеждение: и наши мечтания, и сон, и разные ощущения, которые мы испытываем погрузившись в медитацию – это всё наше, родное, всё живёт внутри нас, ожидая своего часа, чтобы, выходя однажды наружу, удивить нас и всех окружающих… А загадочный шут в то время стал нашёптывать мне на ухо странные слова: – Итак, друзья, вы едете в секту Виссариона. И вам конечно же известно, что согласно правительственному докладу, эта секта считается тоталитарной и самой опасной сектой для государства среди множества других проявившихся сект в наше смутное время. Но нам это не так важно, не правда ли? – Он как-то даже попытался подмигнуть мне одним глазом заговорщика. – Мы ведь не собираемся стоять на страже закона. Хотя… как посмотреть, мы ведь тоже являемся своего рода стражами, но стражами закона более тонкого, астрального мира, не правда ли, Дарунас? – Он неожиданно произнёс моё имя, и это ещё сильней меня напрягло. – Вообще-то, ещё лучше, что секта, в которую вы отправляетесь оказалась самой-самой!.. схе, схе, схе, – он противно захихикал, – как говориться в правительственном докладе – самой тоталитарной. В этом случае – чем хуже, тем лучше! – Он многозначаще поднял свой указательный палец вверх, и опять отвратительно схихикнул. – Постой приятель, – я сделал попытку остановить странного собеседника, – говори прямо, что тебе нужно, и вообще, кто ты такой, и откуда знаешь моё имя?! Но для этой сущности сказать что-то прямо, видимо, противоречило его сути. Да, да! – Этот шут в смешной шапчонке в сине-красных квадратиках сейчас уже больше напоминал не человека, с ясными очертаниями лица, границами тела, а именно какую-то расплывчатую сущность, астральное облако, которое то растекалось в состояние болота, заманивая туда и собеседника, то опять конденсировалось вокруг очертаний некоего человека-змея, который продолжал изливать свой яд сладким голосом бога Локки (бог чёрного юмора в древнескандинавской мифологии) .