Арунас Мачюлис - Армагеддон – дарующий жизнь. Откровения сектанта

Поэтому, не вдаваясь в детальное обсуждение причин безумных страстей, которыми были заражены обитатели Земли той поры, когда болезнь «эгоизма» наиболее ярко распространялась популярнейшим вирусом Б Е С П О Р Я Д О Ч Н О Г О С Е К С А , который тогда безусловно был самым любимым занятием как представителей верхних слоёв общества, так и низов, – не вдаваясь в детали, можем сейчас констатировать: безумство землян являлось основной чертой, той красной линией, которая прошивала все уровни сознания той поры. И сейчас, конечно, мы смотрим на это время, на этих людей с удивлением, наверное схожим на то, как они в своё время смотрели на те древние племена, которые с луками и стрелами гонялись друг за другом…

И всё же, чем может привлечь внимание читателя ещё одна рукопись того времени, кроме любопытства с которым мы проникаем в наше необычное прошлое. Нам кажется – эта рукопись среди множества других документов, запечатлевших события тех дней, выделяется неким эзотерическим привкусом. Да, да – зародыши этой Новой Эзотерики наших дней, столь популярной среди нынешней молодёжи, мы можем находить в отдельных отрывках записей тех смутных времён. А именно: в этой рукописи мы впервые встречаем теорию омоложения, изложенную в том первоначальном виде, которая впоследствии была усовершенствована и превратилась в современную нам уже хорошо знакомую научную практику. И здесь мы можем сделать вывод, что некоторые эзотерические теории, которые современникам кажутся из области фантастики, впоследствии могут обрести вполне реалистичные контуры. Такое бывает, правда, очень редко, в виде исключения.

И по этому поводу хочется привести слова одного уважаемого священнослужителя, который так охарактеризовал волну современной эзотерики: «Эти молодые люди, так называемые Эзотерики Новой Волны, пытаются сами познать Законы духовного развития, иногда чуть ли не вступая в полемику с самим Священным Писанием. Точнее будет сказать: они прилагают усилия, стараясь предугадать Самого Посланника, предугадать ещё несказанное Слово, как-бы предвидеть будущее, так как они и сами прекрасно осознают, каким абсурдом являлась бы любая попытка исправить Истину Писания. Поэтому такая своего рода их по-юношески горячая полемика со Словом, ещё не сказанным, – она не должна нас смущать, а тем более вызывать наши опасения. Эти пламенные сердца, создающие всё новые и новые фантастические теории, – они нам не угроза; это явление уже никак не может пошатнуть устои современного, зрелого общества. Всё то, чем занимаются наши молодые эзотерики – это всего лишь забавная игра, на которую мы не можем и не должны смотреть серьёзно – это всегда останется предметом лишь некоего детского любопытства: угадают ли очередной раз эти смельчаки те закономерности развития нашей цивилизации, которые впоследствии подтвердит или опровергнет Посланник, Чья Миссия и есть Творить Закон…»

Итак, отдаём на ваш суд рукопись без исправлений, хотя понимаем некоторые недостатки текста древнего, обусловленного грубостью того времени. Мы сознательно ничего не правили, дабы читатель мог сам всё оценить и пропитаться духом этой по своему интересной исторической эпохи, которую мы сейчас именуем – Становление.

В 1997 году я уехал из своей маленькой родины Литвы. Уехал в далёкую Азию, в Сибирь, в предгорье Саян. Причины тому были две: во первых я потерял доверие тому пути, по которому шёл более пятнадцати лет, а во вторых – я был влюблён. Любил я страстно, даже безумно, впрочем, как и все по- настоящему любящие. Были минуты, когда я обожествлял свою возлюбленную до такой степени, что был готов бежать за ней куда угодно. (За что презирал себя!) И вместе с тем были минуты, когда, – чуть не сказал: я мог воткнуть блестящее лезвие ножа в её удивительную грудь, возгорись в моём сердце ревность, – но нет, наверное, я бы удержался. И тем не менее, были минуты, когда я находил в себе большого ревнивца… Я боялся своей страсти, не знал куда она может меня занести, но ничего не мог с этим поделать. И ещё: я не признавал в себе наличие этих чувств. Да, да! Не признавал! Потому, что я был весь в медитации. А в медитации не должно быть чувств, как проявления низшей, животной части человека. По крайней мере я так думал, поэтому и находился в таком раздвоении.