Михаил Платонов - Конструктор – моя работа

Жизнь в этом селе «замыкалась» на старый кирпичный завод, была тоскливой и совершенно беспросветной: пьянка была основным развлечением населения. Мы терпели год до моего отпуска и вернулись в Макеевку. Жизнь здесь была вполне приличной: работали многочисленные шахты, работал большой металлургический комбинат им. Кирова, изобилие продуктов и ширпотреба (по сравнению с центром России), о безработице – понятия такого не было.

Но оставаться на Украине что-то не хотелось и я, Вера и мой папа поехали на новом «Москвиче» к Черному морю «искать счастье». Так мы «наткнулись» на город-курорт Геленджик, где меня приняли на работу и дали жильё временно в малосемейном общежитии.

Октябрь 1982г. – сентябрь 1986г.

Я вернулся к работе холодильщика – стал начальником компрессорного цеха Кабардинского отделения Курортторга. Холодильник только что построили, и он не работал: не был заполнен аммиаком и не было штатных работников – компрессорщиков. Мне предстояло запустить его в эксплуатацию. Вскоре поступил на работу слесарь-электрик и дело пошло. Мы проверили и запустили всю автоматику компрессорых агрегатов, я научил его разбирать агрегаты и провели ревизию всех машин и аппаратов. Наконец был доставлен аммиак около 1,5 т – по 20 л в 80-ти килограммовых баллонах. Пришлось сильно попотеть, чтобы его весь запихнуть в систему. Короче, к своему первому летнему сезону холодильник был готов к приему продуктов. И штатные работники были на месте. Холодильник распределял по магазинам Геленджика и Кабардинки охлажденные мясо, рыбу, фрукты-овощи, напитки и элитный продукт – импортное пиво в алюминиевых бочках.

Фото13. Компрессорный агрегат

На этом холодильнике я проработал 5 лет, лучшие свои годы: 35—40 лет, обычные трудовые будни с 8 час. до 17час. Что навсегда отложилось в памяти – знаменитые новороссийские «бора» – это жуткий морозный ветер и дождь, и прямо в лицо, когда поднимаешься от Кабардинки к объездной дороге (где стоит холодильник), а идти не получается, везде уже замерз лёд!

В 1988г. наше общежитие пошло на снос и мы получили 3-х комнатную квартиру в микрорайоне «Парус» – нас было уже пятеро – в июле 1984г. родился Юра.

Я уволился из Курортторга и пошел в науку: меня приняли конструктором в Южное отделение Института Океанологии им. Ширшова в лабораторию глубоководных исследований. В группе работала в большинстве молодежь, работа была интересная. В основном занимались изготовлением буксируемых (судном, на тросу) глубоководных аппаратов (глубины до 6000 м), которые несли на себе аккумуляторы, высокопрочные фото- и кинобоксы, различные датчики и приборы.

Одним из последних аппаратов был «Звук-Био» моей конструкции (см. фото 14).

Фото 14. Буксируемый аппарат «Звук-Био».

Его задача была отбирать био-пробы (планктон) на разных глубинах. В передней части аппарата находились три сетчатых ловушки- «кошелька» друг над другом. Как и в настоящих кошельках у них были тяжелые нержавеющие пластины-закрывашки, которые скользили по вертикальным направляющим. Когда падала пластина, она закрывала первую ловушку, и она же открывала зев второй ловушки, когда захлопывалась вторая, то открывалась третья. Закрывашки по очереди открывались и закрывались на заданных глубинах. В корме аппарата располагались две прочные алюминиевые сферы с иллюминаторами для фото- и киносъёмки, по сторонам крепились светильники. Раму аппарата изготовили из нержавеющих труб.

На фото 15: после буксировки «Звук-Био» поднимают с помощью П-рамы на палубу НИС «Акванавт». За подъёмом следят В. Руднев, М. Платонов, А. Мелета (слева-направо).

Фото 15. Аппарат «ЗВУК – био». Декабрь 1990г.

В 91году меня привлекли к проекту Института ядерных исследований – «Нейтринный телескоп» для разработки практической схемы телескопа. Эта тема (ДЮМАНД) была в работе и в других странах. Это была программа по практическому фиксированию факта пролёта нейтрино – теоретически обоснованной элементарной частицы, очень слабо взаимодействующей с окружающим веществом. Предполагалось, что когда нейтрино всё-таки попадает в ядро атома, то оно может выбить мезон, а он уже, взаимодействуя с ядром водорода, может вызвать вторичное («черенковское») излучение, то есть свет. Поэтому предлагалось размещать датчики вторичного излучения глубоко под водой (у других – глубоко под землей, в шахтах под горами), охватывая как можно больший объём пространства.