Виктор Портнов - Карабах

Осенью в те времена поезд Москва – Тбилиси был трудно доступным для пассажиров… Билеты я с трудом достал через военного коменданта Курского вокзала. Когда объявили о посадке на поезд Москва – Тбилиси, напутствие коменданта было простым: «Не забудь хорошего коньяка или вина привезти!» Эту фразу мне говорили практически все, кто мне желал счастливого пути. Впечатление создавалось, что я еду в края, где реки наполнены вином, а колодцы – коньяком. Диктор объявил посадку на поезд, разночинные пассажиры дружно занимали свои места, согласно купленным билетам. Народ быстро устраивался, доставал нехитрую еду и, бегая к проводнику, решал проблему со стаканами. Поезд тронулся, и веселая, с хорошим застольем и непринужденными разговорами, началась дорога на Кавказ.

Сосед по купе попался коренной Тбилиси, таксист Вано, много говорящий, как все таксисты. Первое, что сделали пассажиры купе, дружно поругали Москву и москвичей за их заносчивость, позавидовали, что у них все есть в магазинах, а затем перешли к нехитрой трапезе, плавно разговор переходил к дому и своим проблемам. Вано пообещал всем оказать всякую помощь по приезду в Тбилиси. Время в дороге за разговорами летело так же быстро, как пробегающие дорожные столбики, за окном вагона раскинулись просторы Подмосковья, быстро пробегали высокие платформы станций, где стояли люди, одетые намного интересней и модней, чем в остальной части России. Близость Москвы чувствовалась и во внешнем виде людей: наличие модных в то время джинсов у ребят и коротких юбок у девчонок. Особенно женщины старались подчеркнуть свою принадлежность к столице своими прическами и необычным цветом волос. Все реже стали пронзительно кричать встречные электрички, Подмосковье стала сменять российская провинция, с покосившимися старыми избами и людьми, не такая нарядная и модная, как Москва. По вагонам ходили глухонемые и предлагали карты с обнаженными девицами, что вызывало у мужской части пассажиров неподдельный интерес к некоторым особам, изображенным на картах, и приводило их в восторг. Тут они переходили на свой язык, и я только догадывался, о чем шла речь. Полистав колоду карт и почмокивая губами, Вано, посмотрев еще раз многозначительно на карты, сказал, что у него дома есть цветные карты, что вызвало неподдельное уважение у остальных соседей. Дальше пошли цыгане, настойчиво рекомендовали пуховые платки, интерес к цыганскому ассортименту привлекал женскую часть вагона. Постепенно надвигались сумерки, и пассажиры после московской суеты с удовольствием стелили постели и укладывались спать, с мыслью, что скоро они будут дома с родными и близкими им людьми.

Совсем о другом думал я, о том, куда и в какую часть Закавказья меня забросит судьба. Вспомнил про себя школьную программу, творчество М. Ю. Лермонтова. В его письмах были отмечены высеченные на скале слова, которые по рассказам очевидцев сохранились и до сегодняшнего дня: «На Кавказе служат офицеры не угодные царю, но преданные отечеству». С этой мыслью, отмеченной классиком и вызывающей гордость, я еду на Кавказ. Забравшись на верхнюю полку, я заснул под стук колес, мечтая найти эту скалу или камень с надписью.

На утро за окном ландшафт поменялся. С переходом на гористую местность все чаще стали попадаться узкие холодные ущелья с туннелями, все пассажиры оживленно переговаривались, чувствовалось приближение конечного пункта назначения. Наконец поезд прибыл к конечному пункту – Тбилиси. Вокзал встретил своеобразной суетой, присущей южным городам. Сначала нужно было освободиться от тяжелого груза, от всей одежды: зимней, летней, парадного обмундирования и нехитрых вещей первой необходимости. Сдав весь груз в камеру хранения и определившись с дальнейшим маршрутом, нужно было прибыть в штаб ЗакВО, доложить о своем прибытии и получить назначение для дальнейшего прохождения службы. Попав в незнакомый город, я обычно не пользовался транспортом, а старался пройти пешком, чтобы посмотреть достопримечательности города.

Первое, что меня удивило в Тбилиси, это большое количество легковых машин, которые мчались по красивым улицам, издавая разной тональности сигналы знакомыми мелодиями. Водители останавливались на проезжей части дороги и разговаривали между собой, при этом, что интересно, никто не возмущался, а терпеливо ждал окончания разговора. Приглядываясь к дороге, я все искал глазами большегрузный транспорт, но ни одной машины не мог увидеть, кругом мчались «Жигули», черные и белые «Волги», перемигиваясь друг с другом фарами. Я осматривал архитектуру города, присущие только южным городам красивые фасады домов, украшенные южной растительностью, большие веранды и балконы – все это отличалось от средней полосы России, где климат заставлял архитекторов и строителей не строить с такой открытостью.