Елена Ямбос - Лесенки и змейки

Дерек вышвырнул катетер с мешком в коридор. Трэйси чуть не упала, запнувшись о валяющиеся на полу трубки и полиэтиленовый мешок, наполовину заполненный темной, мутной мочой. Наташе пришлось потратить время своего перерыва на телефонный разговор с патронажной медсестрой. Медсестра уже хорошо знала и Дерека, и его обыкновение вытягивать катетер. Говоря с ней, Наташа ясно представила ее страдальчески исказившееся лицо. Медсестра сказала, что придет часа в четыре, чтобы его снова ввести.

– Ну, ребята, нечего рассиживаться, перерыв давно закончился, – вздохнула Наташа. – Су и Шарон остался один «двойник», а нам с Трэйси – новый дяденька.

– Зверь, а не начальник, – сказала Су.

– Я же говорю – Путин! – поддакнула Шарон.

– Где вы видели добрых русских? – потягиваясь, спросила Трэйси.

– Давайте бунт устроим? – предложила Су.

Перед дверью комнаты нового резидента Наташа и Трэйси на мгновение задержались и обменялись взглядом: неизвестно, что нас там ждет, но соберемся с духом, будем готовы ко всему и встретим что бы там ни было с мужеством и стойкостью. На войне как на войне.

Почему-то с мужчинами в домах престарелых было, как правило, труднее, чем с женщинами.

Они постучались в дверь и вошли с профессионально-приветливым: «Доброе утро, мистер Фрэйзер, очень рады Вас видеть, хорошо ли спали, что снилось на новом месте, меня зовут Трэйси, а меня Наташа, мы будем ухаживать за вами, надеемся, мы подружимся»… Гарри сидел в кресле в пижаме и халате и молча слушал. Вопрос о том, как он предпочитает, чтобы к нему обращались – мистер Фрэйзер или Гарри – он проигнорировал. Гарри был лыс, с растрепанной белой бородой, кустистыми седыми бровями и кудрявыми, тоже седыми, волосьями, торчащими из носа и ушей. На Льва Толстого похож, подумала Наташа. Комната его была еще не обжита, еще не было фотографий на стенах и на тумбочках и картин на стенах, которые потом расставляют заботливые родственники. Ах да, у него ведь нет никаких родственников…

Он не сводил глаз с Наташи.

– Ты когда приехала? – вдруг спросил он.

– О, давно! Почти четверть века назад. Но все еще, как видите, не могу избавиться от акцента. До сих пор меня спрашивают, откуда я.

– Она прибедняется, акцента у нее почти нет – просто как будто у нее легкий дефект речи, – сказала Трэйси.

Наташа незаметно пнула ее.

– Ну что, Гарри, будем собираться на завтрак? Вы позволите нам помочь Вам?

Гарри позволил. Во время его обтирания и одевания он не проронил ни слова и все так же, не отрываясь, смотрел на Наташу. Глаза у него были темно-серые или темно-синие, а взгляд – недоверчивый и какой-то… растерянный. Она с облегчением отошла от Гарри, когда они усадили его за стол вместе с другими резидентами и пошли на кухню за подносами с завтраком.

Повар уже был на кухне, делал тосты и раскладывал их по тарелкам.

– Данкан, а наш новый резидент в Наташу влюбился! – сообщила ему Трэйси.

– Да ну? У меня, похоже, соперник. Придется его пристукнуть половником.

– Данкан, Данкан… какая кровожадность, какая склонность к насилию, какое бессердечие! Как ты мог такое сказать, как только у тебя язык повернулся? Не ожидала я от тебя… – Наташа приложила руку ко лбу и посмотрела на него глазами раненой газели. – А я-то уже собиралась сказать тебе «да»…

Подошли Су и Шарон:

– Что за страсти?

– Да вот, Данкан из ревности к Наташе собрается Гарри прикончить, – объяснила Трэйси.

– Данкан, тебе-то какая разница? Ты же пуф, – удивилась Су.

Остаток смены прошел в непрекращающейся – за исключением получасового перерыва на обед – изнуряющей круговерти. Времени и сил на шутки и балагурство уже не оставалось. Накормить резидентов завтраком, раздать лекарства, собрать подносы, сменить постельное белье, прибрать в комнатах, помочь им сходить в туалет… Потом подошло время для кофе; только убрали чашки, блюдца и тарелки – уже надо накрывать столы для ланча… При этом троих пришлось полностью переодевать заново: Дороти пролила на себя суп, у Айлин и Дорис произошли «выделения из огранизма». Фреда во время очередного подсчета голов не могли найти, а он мирно спал в ванне… Как он туда забрался, было непонятно, только вот выбраться оттуда он сам не смог и заснул. Чтобы не повредить ему руки, ноги, спину и шею, пришлось выкатывать хойст и извлекать его оттуда с помощью этого приспособления. К тому же хойст оказался незаряженным – какой-то умник забыл его включить – и пришлось ждать минут десять, а в это время развлекать Фреда разговорами.