Крик души
И тысячи слов не хватит
Джули Айгелено
Сергей Печеркин
© Джули Айгелено, 2018
© Сергей Печеркин, 2018
ISBN 978-5-4483-3271-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
На Земле больше миллиона людей. И у каждого – своя душа.
У кого-то кладбище старых обид и желчь, у кого-то воздушный замок и фантазия… у кого-то пустота. Это так дико! Ведь иногда за маской красавца или красавицы нет ничего. Ветер в голове – как говорят. Душа пуста, но зато внешность выше всяких похвал.
Вы, наверно, уже встречали их. Если нет – ещё встретите. Обязательно. Главное, чтобы это не стало тенденцией.
Чтобы пережить все горести и тяготы любой войны, нужна душа. Только не старого служаки, который готов выполнить приказ какой бы он ни был, а такая, что, пройдя сквозь испытания, облагораживается и становится лучше. Испытания жизненные или какие-либо ещё непременно нас закаляют, делают сильнее.
Сила духа – не просто слова. Это состояние души.
Сиреневое небо
Джули Айгелено
Полутемная комната. Желтая штора на окне колышется от легкого ветерка. На столе под окном стоит веточка сирени.
Пройдя вглубь, можно увидеть потрепанный диван. Напротив – пианино из черного дерева. Ноты раскрыты на 14 сонате Людвига ван Бетховена. Хозяйка это волшебного царства – прекрасная Сиринга спит на диване, положив руку под подушку как ребенок. Она недавно вернулась из кабаре, где приезжие офицеры буквально дрались за её внимание. Но она переспала с самым красивым из них. Он щедро заплатил за удовольствие.
Девушка без рода и племени. Её считают нимфой. Поклонники присылают сирень. Богатые дядюшки мечтают уложить её в постель. Особенно настойчив Пан. Она бы, конечно, от него сбежала при любом удобном случае, но, благодаря Пану, у неё есть эта маленькая комната. И сирень.
Пан заваливает девушку сиренью. Лилово-белая, белая, фиолетовая, голубоватая, розоватая, пурпурная, красно-пурпурная… все сорта собраны в одной комнате. Источая невероятный запах, сирень приносит радость Сиринге в её однообразной и скучной жизни. Походы в кабаре – необходимость, чтобы выживать. Она одна в незнакомом городе. Сбежала. Уехала. Покинула родные края.
Она так мечтает вернуться. Но куда? На обломки прошлого? Нет. Лучше плыть по течению.
А он бежал… И бежал… А сиреневое небо над головой было расцвечено вражескими самолетами с нацистской символикой. Разрывы бомб были все ближе и ближе… Он не успел. Не успел передать в штаб, чтобы прислали подкрепление. Не успел прожить свою жизнь. Не успел признаться в любви. Не успел жениться, остепениться, завести семью.
А девушка ждала… ждала. Казалось, на другом конце Вселенной. А получила лишь черный треугольник. Где могила – неизвестно. Похоронен в одной из тысяч братских могил по всему Советскому Союзу. Где искать – неизвестно.
А сиреневое небо над головой следит за людьми. Сколько было войн! Сколько крови пролито! Сложить оружие – ни в какую. Смерть, кровь, битвы… когда же это кончится!
Кровавые закаты, белая сирень на могилах… красно-кровавые гвоздики. Георгиевские оранжево-черные ленты. И память. Память о войне. Великой Отечественной. Не исчезнет. Пока мы будем помнить – гвоздики будут не напрасны. Через года и века… только бы не повторилась опять война!
Небольшая комната. На кровати сидит изможденная жизнью женщина. На её лице и руках морщины. Она уставилась на противоположную белую стену будто ища чего-то.
Рядом на стуле сидит молодой человек. И старуха обращается к нему, задавая вопросы.
– А помнишь, сынок, как ты прятался в кустах сирени? Как играл там?
– Да, мама.
– Обещай, что будешь писать мне с фронта. Уж не знаю куда тебя отправят… Про нас с отцом не забывай.
– Да, мама.
– А помнишь, милый мой, как ты ухаживал за соседской барышней? Ты срывал сирень и дарил ей.
– Помню, мама. Помню.
– А помнишь как ты хотел стать бравым офицером? Рвался на фронт? Теперь ты уедешь куда-то далеко, а мы с отцом будем ждать единственного сына.
– Да, мама.
Женщина не помнит, что её сын давно вернулся с Первой мировой войны. И снова ввязался в войну. На Родине. Гражданскую. Что их дворянское гнездо разорено. И нет той сирени… И нет той жизни. Женщина не знает, что её единственный сын погиб. От руки красных или белых. Не знает, что разговаривает не с сыном, а с санитаром дома престарелых.
Читать дальше