Светлана Королева - И мне это нравится. Читай и наслаждайся

«Просыпайся, сынок! Просыпайся!» – где-то утробно прогудел нежный голос матери. Я открыл глаза и понял, что мне все это приснилось.

Она

Открыла глаза. Моя привычная комната. А где парк, мужчина с блокнотом? Опять сон? Или нет? Боже, как я устала. Устала спать, просыпаться, не зная действительно ли проснулась или нахожусь в глубоком сне. Привычно ощупываю лицо – чувствую. Впрочем, как всегда. Стук в дверь. Странно. Обычно Мама не стучится.

«Заходите», – еле слышно промямлила я, зарываясь в одеяло по самые глаза. Дверь приоткрылась, и в проём заглянул отец. Нужно его обязательно потрогать, чтобы удостовериться: настоящий он или персонаж из привычной «комы». Сюжет снов переплетался с жизнью: повседневные места, знакомые люди. Хотя, с недавних пор появился новый герой – молодой мужчина с длинными, тонкими пальцами на руках, сжимающих блокнот.

«Кхм», – нерешительно откашлялся отец. Я вопросительно уставилась на него в ожидании очередного монолога на тему: необходимости приема таблеток. «Доченька. Милая. Мы с мамой подумали, что тебе будет полезно почаще гулять, бывать в разных местах. Ты практически не выходишь из своей комнаты. Спишь… А вокруг творится жизнь», – произнёс папа и виновато взглянул на меня. Жизнь? Вокруг? Что это он? Обычно, папа был против моих выходов за пределы дома. А сейчас… Может устал. Постоянное напряжение из-за моего состояния. К черту. Может и правда прогуляться?

Я ответила коротким кивком головы, и отец незамедлительно исчез за дверью. Нацепив на себя оранжевую куртку с яркими фиолетовыми звездочками на спине, меховую шапку, огромный плюшевый шарф и синие сапожки, я вышла из дома. Невероятный страх перемешался с острым желанием чего-то нового. Холодный воздух через рот проник в моё тело, а вместе с ним протиснулись несколько снежинок, путь которых завершился на горячем языке. Сахар. Сегодня сахарный снег. Захотелось вдруг сделать его разноцветным. Вспомнив, что дома видела гуашь, я помчалась внутрь. Едва переступив порог, мои уши уловили странные звуки, поспешные вздохи и выдохи. Родители. Заперев себя в четырёх стенах, я, вместе с тем, заперла и их личное счастье. Забыв про краски, сгорая от стыда и любопытства, я пересилила себя и осторожно вышла на улицу. Снег замер, на кончик моего носа опустилась последняя снежинка, уютно примостилась на нем и растворилась.

Я брела по знакомой дороге. Почему-то людей вокруг не было. То ли недавний снегопад их распутал, то ли они ещё медленно умирают в своих офисах, вдыхая пыль. Не знаю. Но, во всяком случае, так лучше. Намного лучше.

У меня не было друзей, я добровольно отказалась от общения. Так спокойнее, комфортнее и безопаснее. Да и тяжело понять, что сейчас: сон или явь. Даже когда меня окликали, здоровались, я либо опускала лицо в пол, либо осторожно кивала и быстро проходила мимо. Но только не с тем мужчиной. Мне так хочется узнать: реальный он или выдуманный. Вспомнив слова отца про разные места, прогулки, я решила свернуть с привычной дороги. Передо мной расстилалась неизвестность. Сейчас, в этот самый миг, желание узнать сплю я или нет отпало, ибо хотелось просто быть. Плевать, что произойдёт. Пусть я потом проснусь в ужасе, отчаянно закричу, или, наоборот, испытаю новые ощущения. Уже неважно. Я буду просто дышать и идти. И даже заговорю с кем-нибудь.

Он

Я случайно увидел, как папа целует маму. Долго, крепко, держа своей большой ладонью её лицо. В этот момент для них ничего вокруг не существовало. В этом-то, наверное, и есть прелесть взрослых. Я тоже целовался, а точнее меня целовали. Та девушка, у которой вместо губ смородинка. Это было и странно, и приятно, и ново, и страшно. Но в момент, когда круглый красный рот девушки коснулся моих тонких и неуклюжих губ, время все также существовало и отмеряло сердечным ритмом свои минуты. Это произошло в кафе, моё любимое, на углу возле дома. Я люблю заходить в него, присаживаться за столик у окна, вдыхать ароматы, доносящиеся из приоткрытой двери в кухню. Испытываю невероятный восторг от прихода официанта, который протягивает мне гладкое, блестящее меню. Затем я долго-долго разглядываю его содержание, и, когда официант не выдерживает и приходит, чтобы принять заказ, прошу всегда одно и то же: клюквенный сок, бисквитное пирожное и жареную картошку. Именно в таком порядке. Мне нравится эта игра. Официанту, наверное, тоже. Я появляюсь в этом кафе раз в две недели, мама ставит напоминание об этом. В тот день, когда мои губы впервые коснулись чужого рта, я вдруг ни с того ни с сего решил поимпровизировать. Стискивая в руках меню, рассматривая каждую букву, цифру, я не заметил, как ко мне присела девушка. Только после того, как она несколько раз тяжело вздохнула, моё внимание, наконец, коснулось её. Я даже немного удивился, потому что не думал, что когда-нибудь снова увижу хозяйку синих сапожек. Сегодня она была великолепна, очень похожа на разукрашенную мною стену. На мгновение я представил, как девушка превращается в смесь красок, стекает на пол и застывает на нём. И мне это понравилось. Вдруг девушка схватила меня за руку и начала рассматривать пальцы, я не смел пошевелиться и даже затаил дыхание. «Какие они у тебя… Интересные, длинные. Даже страшно немного, но, в то же время, завораживает. Ты пианист?» – выпалила она, не переставая изучать мои пальцы. А я, вспомнив, сон про импровизацию на папином фортепиано, довольно кивнул в ответ, от чего уши зарделись, а нос жутко зачесался. Я никогда никому не врал, но сейчас почему-то не смог ответить иначе. Девушка ещё немного полюбовалась длиной моих хрупких пальцев, а затем переключилась на моё лицо. Так мы и сидели, пристально смотря друг на друга. Я заметил в её небесно-голубых глазах едва уловимые фиолетовые пятнышки. Настроение в них менялось каждую секунду: интерес сменился озорством, затем появилась какая-то тоска, а потом и вовсе её глаза наполнилось крупными бусинками слёз. Наше взаимное разглядывание прервал официант, который настырно совал меню в мои руки.