Юний Горбунов - Дарсонваль

– Гляди ты! Отец-от не дожил до этакой радости. Вот посмотрел бы, полюбовался. Сам-от, знать-то, робил все, не до учебы было.

– И-и, какое там! С фронту калекой возвернулся, а без его жену схоронили. Другую взял. А уж сыну-то как обрадовался! Робил, с заводу не выходил. Вот, говорил, школу покончит, в институт отдам!

– Косить-то умеет ли? – с улыбкой кивнула соседка в сторону Игоря Ивановича.

– Да где поди-ка! Пособит маленько – и ладно.

– Ну с богом вам, – торопливо махнула рукой соседка, увидев, что мужчины выходят со двора.

Покос у Якова Кузьмича был рядом с домом. Начинаясь от печальных береговых ракит густым разнотравьем, огибал обнесенные жердями картофельные грядки, стайкой беспечных тонконогих лютиков взбегал на береговой угор, а уж тут раздольными зелеными волнами катился на ветру до самой железнодорожной насыпи. Там десятка два молоденьких осинок, трепетно приподняв свои зеленые подолы, купали ноги в росной прохладе травы. А сквозь их листву видно было, как плавится знойным маревом слепящая полоса рельсов на близком горизонте. – Припозднились мы нынче, а, Яков Кузьмич? – огласил луг своим звонким фальцетом Семаков-старший. – По росе бы надо выходить.

– Не печалься, куманек, впереди еще денек, – голосисто отозвалась Милитина Федоровна.

Солнце и впрямь уже щедро расплескалось по реке, а в листве старой ивы вовсю гудели невидимые пчелы.

И вот на заливном лугу, в густой, еще не высохшей траве, обозначился первый ровный и аккуратный прокос.

За Семаковым-старшим размашисто пошел Николай. Его движения молодо раскованны, плавны и легки. Густым, богатым валком легла слева от него трава, а сзади осталась ровно и чисто подстриженная дорожка, как раз посередине обозначенная двумя стежками росных следов.

Третьим встал Яков Кузьмич. Игорю Ивановичу и Майке места на берегу не осталось. Им предстояло начинать на угоре, от жердяной изгороди, где Милитина Федоровна поставила вместительный бидончик с ледяным погребковым квасом.

Игорь Иванович начал было решительно махать литовкой. Но сразу понял, что работа это не простая и одними мускулами ее не возьмешь. Стараясь захватывать, как Николай, широко и наотмашь, он или срезал только половину травы, оставляя высокую неаккуратную стерню, или неожиданно засаживал конец литовки глубоко в землю. Мечту о широком полукруглом прокосе пришлось оставить. Прошло не больше получаса, а тело под спортивным костюмом от напряжения покрылось липким потом, в руках почувствовалась предательская слабость, а перед глазами замельтешили темные пятна.

Игорь Иванович остановился. Сзади него на два – три метра до изгороди тянулась неровная дорожка влажной спутанной стерни и клочков травы. Она катастрофически сужалась, образуя уродливый полупрокос.

Все вокруг стало бесцветным. Хотелось упасть ничком в мокрую стерню и закрыть глаза.

Подошла Майка, протянула влажный и холодный бидончик с квасом.

– Надели бы рубаху вместо свитера. Не слушаетесь все, форсите.

Игорь Иванович сделал несколько жадных глотков, слыша, как противно и неостановимо стучат о край бидона зубы. И сразу все краски вернулись окружающему миру.

Он стянул спортивный свитер, оставшись в майке, вытер им лицо и улыбнулся, как бы говоря: «Давненько же не брал я в руки литовку».

Про себя Игорь Иванович сразу решил, что спешить не будет. Если так надрываться, то и одного раза до насыпи не дойдешь. Косарь из него, видимо, никудышный. Кесарю – кесарево. Дернуло за язык трепаться во дворе и играть мускулами. Ну да что сейчас переживать. Будет у Якова сено. Вон Семаковы какими комбайнами идут. Любо-дорого. «А ну-ка их в десятый „Б“ на сорок пять минут?!» – как бы за что-то в отместку подумал вдруг Игорь Иванович, и кошмарные, пережитые только что минуты тотчас отодвинулись, забылись.

Вспоминать начало учительской практики было приятно. Особенно первый урок в десятом.

… – Здравствуйте. Видит бог, как все устроено в этом мире: давно ли я сам сидел вот здесь, на вашем месте. – Игорь Иванович подходит ко второй у окна парте и слегка касается рукой плеча русоволосой девушки. – Конечно, не всегда на этой. Была и у меня галерка, где мы с приятелями на уроках литературы, усомнившись в законе Бойля-Мариотта, решили сами изобрести этот очаровательный велосипед.

Игорь Иванович сделал паузу. В чем суть закона Бойля-Мариотта, он помнил смутно, но с удовлетворением отметил, что класс заинтригован.