Алина Ермолаева - Отвоюй меня у Небес…

Когда мы с мужем уезжали в наш отель в такси по ночной трассе чужой страны, у меня были смешанные чувства, но на сердце царила удивительная легкость. После стольких лет я получила, наконец, ответы на два своих вопроса к судьбе. Она не просто ответила мне, она явно показала, зачем разлучила меня с человеком, которого я так любила, и который так любил меня.

Я поняла, что одной любви мало, что я всегда чувствовала бы себя чужой в этом чужом для меня мире, где таким, как я, места нет, и не будет. Ведь я всегда была человеком очень свободных взглядов, я обожала свою работу журналиста, и возможность много путешествовать являлась крайне важной для меня. Позови он меня в те далекие годы с собой, я бы не раздумывая ни минуты, уехала бы за ним в его жаркую, щедро залитую солнцем, страну. Я могла бы принять его религию, покинуть всех моих родных, забыть всех друзей и начать свою жизнь с чистого листа рядом с мужчиной моей мечты. Я могла бы отказаться от чего угодно, ради того, чтобы он был счастлив, но тогда мне бы пришлось отказаться от самой себя, похоронив мои мечты о журналистике навсегда. Я могла бы отречься от целого мира, замотав себя в черные одежды, но как отречься от того, что приносит людям пользу и наполняет меня чувством самоуважения? Я так сильно его любила, что, разумеется, пошла бы ради него на все. Была бы я при этом счастлива? Однозначно нет. Я увидела, что напрасно роптала на судьбу. Потому что, по сути, все было правильно, ибо есть люди для любви, а есть для жизни. Мне вспомнились слова бабушки о том, что этот мир совсем не жесток, а просто учит меня любить, и я осознала эти слова в полной мере только теперь. И еще одна мысль пронеслась в моей голове. Она была ответом на еще один мой вопрос, который так беспокоил меня: Зачем вообще нужны такие встречи нам на пути? Чтобы не забыть ее, я взяла телефон и стала записывать:

«На самом деле, по-настоящему важно только то, что трогает сердце. Ничто на свете не имеет большой ценности, если в душе Вам на это наплевать. Но даже самое крошечное, с точки зрения, окружающих, событие, может перевернуть всю жизнь с ног на голову и наоборот. Наверное, в конце пути с нами остаётся только то, что мы по-настоящему прочувствовали. Наши печали, радости, слезы, переживания – всё то, что мы подарили кому-то и, вместе с тем, оставили себе. Мы можем забыть какие-то имена и очень важные даты, но никогда не забудем тех, кто заставил наше сердце биться чаще, сжиматься, болеть или, наоборот, летать от наслаждения. В конечном итоге, жизнь – это совокупность того, что прошло по нашим венам и нервам, что легко коснулось кожи, чтобы прочно под ней засесть или оставить незаживающие ожоги. Мы есть то, что выстрадали, перенесли, перебороли в себе, что искренне любили и ненавидели. Всё остальное не имеет значения.»

– О чем ты думаешь? – спросил меня муж.

– Я думаю о море.

Я ехал в Женеву на скором поезде из Милана. За окном быстро сменялись восхитительные пейзажи альпийской природы. Время тянулось долго, но мне некуда было торопиться, а потому я просто наслаждался видами, и в пол уха слушал французскую и итальянскую речь. Примерно через час моего пути мне захотелось кофе, и я направился в вагон ресторан. Все столики были заняты, я решил сесть рядом с молодой и очень красивой женщиной, одетой очень элегантно, и даже, как мне показалось, чуть неуместно для демократичного второго класса.

– Вы позволите? – задал я вопрос по-английски, не зная итальянка она, или француженка.

– Разумеется.

Ответ прозвучал на очень ломанном английском. Я сразу признал в ней соотечественницу, но не стал делиться с ней своим предположением, чтобы ненароком не смутить ее. Я сел напротив, имея прекрасную возможность рассмотреть незнакомую пассажирку. Она была не просто красива. Про таких говорят «шикарна». Не смотря на то, что стоял конец октября, и погода была не ниже 18 градусов по цельсию, на ней был накинут черный меховой жакет, в который она зябко куталась. Он выгодно оттенял ее белокурые волосы, собранные у нее на затылке в тугой узел. Она была целиком поглощена перепиской по телефону и лишь один раз бросила на меня беглый взгляд своих огромных серых глаз. Поезд дернулся, и телефон выскользнул у нее из рук, с грохотом упав на пол. Она чертыхнулась по-русски, а я, обрадовавшись, что не ошибся в ее происхождении, подал ей телефон и представился. Она улыбнулась мне самой очаровательной в мире улыбкой и назвала свое имя. Я спросил ее, едет ли она домой в Женеву, или же это деловая поездка. Мы разговорились. Она призналась, что едет к любимому человеку и очень волнуется. Она нервно вертела в руках телефон, и я не мог не обратить внимание на красоту и изящество ее ладоней. Она была вся какая-то очень хрупкая и беззащитная, и мне очень захотелось ее приободрить и успокоить. Я по-хорошему завидовал человеку, к которому она ехала. Такая красивая, изящная, любящая. От нее исходил какой-то необыкновенный аромат, и дело было не только в парфюме, а еще и в особых флюидах нежности и женственности, которые буквально струились от нее в разные стороны. Я был очарован, мне хотелось вот так ехать и ехать рядом с ней, под стук колес и ритм так внезапно усилившегося, биения моего сердца.