Сергий Чернец - Эссе. Опыты рассуждения. Сборник эссе с рассказами

В искусстве и в литературе, в том числе, изображают героев, всегда твердо устремленных к цели, и целесообразность для них одно из ведущих начал. Но когда вот так прямолинейно рассказан сюжет, всё произведение, упрощенно, кажется задачкой, решенной арифметическим способом – это тоже большое искусство. Однако и великие произведения мировой литературы можно пересказать так, что всё в них покажется нарочно подстроенным, составленным и специально подводящим к назидательному выводу.

Сила гуманистической литературы в том и состоит, что лучшие её произведения написаны так, будто они не сочинены и не придуманы. Будто писатель просто записал то, что происходило в жизни, документально точно. Именно такую иллюзию и создаёт настоящее искусство: словно это не искусство перед нами, а сама жизнь.

Однако, вот что удивительно: когда писатель изображает «людей из жизни» – получается «произведение искусства». А когда эти «люди из жизни», обнаружив потребность, сами рассказывают о том, что они знают – тут «искусством» и не пахнет.

Получается это по простой причине, по причине отсутствия таланта и учёбы,как ни странно. Всему и во всём нужна учёба. Грамотно писать сегодня многие умеют, и литературно грамотно пишут. Но талант не в этом.

В задачу писателя не входит «преподнести в литературной форме» то, – что за него видят в жизни люди. Писатель – это не писарь, не тот единственный грамотей на селе, как раньше, когда приходили к грамотному дьячку диктовать письма. Теперь письма каждый пишет сам. А вот книгу пишут для других целей.

Писатель пишет для того, чтобы высказать свои убеждения, поделиться своими мыслями. И важно, и хорошо – если эти новые мысли в образах важны и нужны людям, если в них отражается время.

В том и сила подлинного искусства, – что, рассказывая правду, показывая и жизнь, и труд, такими, какие они есть на самом деле, – искусство способно пробудить в душах людей, особенно молодых, не имеющих опыта жизни, – не робость, не приниженность, а готовность самим всё пережить, если потребуется, всё вытерпеть и одолеть в жизни. Правда – это она воспитывает мужественных людей, а ложь может воспитать предателей. Только правда выражается в подлинном искусстве.

Современный человек с детства привыкает к грандиозным цифрам, уверенно оперирует с сотнями тысяч, миллионами, миллиардами. Это касается всего на земле: и запасы нефти, и население земли, и финансовые потоки всё в больших цифрах. Поэтому в сознании людей складывается картина, которую не в силах поколебать цифры низкого порядка: единицы. Это до тех пор – пока единицей не окажется сам человек. Тут может наступить прозрение.

Именно поэтому каждой своей книгой литература обращается к каждому из нас по отдельности. Она говорит: «Смотри, судьба этого человека могла быть твоей судьбой. Только поняв, что пережил герой произведения, поняв и всю меру того, что он изведал, – ты поймёшь время и мир, который тебя окружает. Ты должен это знать». Книга обращена к каждому.

Эйфория – это блаженное чувство бодрости и благополучия, так что лучшего названия не придумаешь. Это счастье временное, минутное, но постоянного счастья человек не сможет достигнуть никогда, хотя к этому стремится всегда. Поэтому мечта о счастье была, есть и будет.

Что такое счастье? – это один из вечных вопросов, остающихся без разрешения. Такой же, как вопрос о любви.

Почему-то мы, русские порядочные люди, питаем пристрастие к этим вопросам. До сих пор и о любви, и о счастье сказана только одна правдивая мысль, и то, – она сказана в Писании, в Библии: а именно, что «тайна сия велика есть». Правда, это сказано про другое, это о Церкви и о Боге. Но так и неизвестно остается – что такое счастье.

Также неизвестно: кто такой – Бог, и что такое Церковь. Если «Бог есть любовь» – по Писанию, то любовь – это Бог, то есть кумир, идеал, идол! А нельзя же поклоняться идолу (любви самой), идолопоклонство запрещает Вторая заповедь той же Библии. Церковь в этом отношении является организацией, регулирующей эти противоречивые «законы» Писания. А закон, как известно, – «как дышло, куда повернут туда и вышло»!

Когда Любовь мы возводим на место идола, тогда и бог превращается в то, чему нельзя поклоняться, ведь Он – есть Любовь! Когда надо было для дела, можно было и так сказать. И Церковь говорила так, и сжигала неугодных на кострах инквизиции.

Поэты и писатели других стран обыкновенно поэтизируют любовь, украшают ее розами, соловьями…. Мы же, русские, украшаем нашу любовь этими роковыми вопросами, и притом выбираем из них самые неразрешимые.