Владимир Сорокин - Первый субботник (сборник)

– Оно правее и выше. Вон оно, под Гончими Псами… Витя?

– Кассиопея! – громко проговорил Елисеев, сунув руки в карманы джинсов и запрокидывая голову. – Точно, Кассиопея.

Стоящий рядом Соколов усмехнулся.

– Два с минусом, – проговорил Сергей Андреевич и быстро показал. – Вон твоя Кассиопея, возле Цефея.

Лебедева засмеялась.

Елисеев почесал затылок, пожал плечами:

– Но они вообще-то чем-то похожи…

– На тебя! – хихикнула Лебедева и из-за спины Соколова шлепнула Елисеева по затылку.

– Вот ненормальная, – усмехнулся Елисеев.

Сергей Андреевич повернулся к ребятам:

– Неужели никто не знает? Дима?

Савченко молча покачал головой.

– Лена?

Лебедева со вздохом пожала плечами.

– Просто перемешалось после экзаменов все в голове, Сергей Андреевич, – протянул Зайцев.

Елисеев усмехнулся, ногой поправил вывалившуюся из костра ветку:

– У кого перемешалось, а у кого наоборот – все вылетело. Как в аэродинамической трубе…

Ребята засмеялись.

– А вот Мишка точно знает, по глазам видно, – покосилась Лебедева на Соколова.

Соколов смущенно посмотрел в костер.

Сергей Андреевич перевел взгляд на его узкое спокойное лицо:

– Знаешь, Миша?

– Знаю, Сергей Андреевич. Это созвездие Змеи.

– Тааак, – утвердительно качнул головой учитель. – Молодец. А над Змеей что?

– Северная Корона, – сдержанно проговорил Соколов в полной тишине.

– Правильно. Северная Корона. В ней звезда первой величины. А вот слева что за созвездие?

– Геркулес.

– А справа?

– Волопас.

Сергей Андреевич улыбнулся:

– Пять с плюсом.

Елисеев покачал головой:

– Ну, Мишка, ты даешь. Прямо как Джордано Бруно.

Соколов смотрел в небо, теребя край куртки.

Закипевшая в ведре вода побежала через край, с шипением полилась на костер.

– Ух ты, прозевали! – засуетился Елисеев, хватаясь за один из концов поперечной палки, на которой висело ведро. – Олег, снимаем быстро!

Зайцев взялся за другой конец.

Вдвоем они сняли ведро с огня и аккуратно поставили на усыпанную золой траву.

Сергей Андреевич подошел, наклонился:

– Так. Закипела. Ну, давайте чай заварим.

Ребята стали высыпать чай из заранее приготовленных пачек в кипяток.

– А может, и сгущенку туда сразу, а? – вопросительно посмотрела Лебедева.

– Что ж, идея хорошая, – кивнул головой учитель.

Елисеев достал две банки из рюкзака и принялся открывать их. Лебедева тем временем мешала в ведре свежеобструганной палкой. Быстро открыв банки, Елисеев опрокинул их над ведром. Двумя белыми тягучими полосами молоко потянулось вниз…

Вскоре ребята и учитель с удовольствием пили сладкий ароматный чай, прихлебывая его из кружек.

Влажный ночной ветерок качнул пламя угасающего костра, принес запах реки.

Слабеющие язычки плясали над янтарной грудой углей, колеблясь, пропадая и появляясь вновь.

– Самый раз – картошку положить, – предложил Зайцев, прихлебывая чай.

– Точно, – согласился Елисеев и палкой стал разгребать угли, щурясь от жара.

Сергей Андреевич допил свой чай и поставил кружку на пенек:

– Лена, а ты, кажется, в текстильный собираешься?

Кружка Лебедевой замерла возле ее губ.

Лена посмотрела на учителя, потом опустила кружку, перевела взгляд на костер:

– Я, Сергей Андреевич… я…

Она набрала побольше воздуха и твердо произнесла:

– Я решила пойти на ткацкую фабрику.

Ребята молча посмотрели на нее.

Раскапывающий угли Елисеев удивленно хмыкнул:

– Ну, ты даешь! Отличница – и к станку. Шпульки мотать…

– А это не твое дело! – перебила его Лебедева. – Да, я иду на фабрику простой ткачихой. Чтобы по-настоящему почувствовать производство. А цену своим пятеркам я знаю.

Елисеев пожал плечами:

– Но тогда можно было пойти на заочный или на вечерний, а самой работать…

– А мне кажется, что лучше просто отработать год, а потом поступить на дневной. Тогда мне и учиться легче будет, и жизнь побольше узнаю. У нас в семье все женщины – потомственные ткачихи. И бабушка, и мама, и сестра.

– Правильно, Лен, – кивнул головой Зайцев. – Мне мой дядя рассказывал про молодых инженеров. Пять лет отучатся, а предприятия не знают…

Сергей Андреевич понимающе посмотрел Лебедевой в глаза:

– Молодец. В институте ты будешь учиться еще лучше. А год на фабрике – это очень полезно. Я тоже в свое время прежде, чем в МГУ поступать, год проработал простым лаборантом в обсерватории. Зато потом на практических занятиях ориентировался лучше других.