Евгений Федоров - Большая зона. Книга 2. Ироническая проза

– Антон, я тебе пришла помочь. (С Антоном Валя тоже была на «ты», из каюты Антона некогда тоже раздавались крики «Ой, мамочка!) Вы завтра закрываете документы, Дрей сказал. он вам спишет недостачу, если ты сегодня организуешь маленький банкет. Ну, – вечеринку, что ли. Дрей возьмет с собой кого следует – моего жениха, например, – Марио Эрнандеса. Ты его знаешь, он – начальник всех портовых холодильников.

– А Дрей – это который – начальник погрузрайона порта Кубано де песко? – с безнадёгой поинересовался Антон..

– Ну ты же видел их, когда они, после посещения капитана, заходили ко мне в гости, – кокетливо напомнила Валентина.

– Да, я видел. И что?

– И – то! Я за Марио выхожу замуж! И он для меня взялся тебе помочь и списать недостачу, ты понял, наконец? Накрывай вечером стол!

– Спасибо за заботу, я подумаю… На слова Валентины о замужестве Антон не обратил внимания, голова шла кругом от свалившейся большой беды…

– Жду ответ через час, мне же еще надо их пригласить!

Капитану о такой затее говорить было нельзя, он – лицо строго официальное. Первому – тоже нельзя, он не стал бы благословлять пьянку на судне с иностранными гражданами, хоть это и кубинцы. Старпома Касаткина ввязывать в авантюры – просто непорядочно, он – честняк парень и шахеры-махеры терпеть не может. Оставалось идти к Маркони. Для этого хохла приколы – мёдом не корми!

А! Легко сказать – накрой «поляну»! А за какие шиши? Один пузырь «Бакарди» стоит двадцать песо, а это – двадцать долларов!

– У тебя есть «псы» или доллары? – сразу по-деловому врубился Гена, он принял затею, как должное, как нормальный ход. Такое и у нас дома проходит на «Ура!».

– У меня есть всего двадцать песо, на одну бутылку, – упавшим голосом сознался Антон.

– Нэ на того напалы! – А мы з твойих двадцяты «псов» зробымо двадцать бутыляк «черри-брэнди», от-так-от! – поднял вверх палец хитрый Маркони. – Слухай мэни: беремо у фармации, у аптеки по-йихнэму, двадцять одну лытрову бутыляку чистокровного медыциньскго спыртяги, вин у ных по девьяносту копийок, чи-то – центаво – за бутыляку, просто – халява! У начпрода беремо хоч скокы – сик вишневий концентрируваный и …каструляку на камбузе! И… писец! Пущай хоч увэсь свий порт притягнуть до нашего хлибоссильного столу!, – покручпвая ус, хитро сощурившись, шептал по-украински (особая секретность!), почуявший след охотник Гена-Маркони.

Вернёмся в мировую историю!

Почти недавно, в 1871 году, два месяца и десять дней просуществовала Парижская Коммуна! Первое государство рабочих и крестьян, первая диктатура пролетариата НА ДЕЛЕ! Ибо первым её указом было – «Свобода, равенство и братство», и, прежде всего, равенство заработной платы – кушать все хотят одинаково – и работяга, и дворник, и министр получали одинаковую зарплату, кроме Национальной Гвардии, которым полагалась надбавка за смертельный риск!

Хитропопый еврекалмык – добренький дедушка Ленин, – не к ночи будь помянут!, – сам ничего не придумал, всё, до запятой, он «слизал» у закопёрщиков Французской революции 1871 года, и «Принцип Парижской Коммуны» – равная зарплата всем гражданам России была им обещана и этот Принцип даже соблюдался аж до… организации ВЧК в семнадцатом году, во главе с евреполяком Феликсом Дзержинским. Но, при «Карающем мече революции» можно вообще ничего не соблюдать: попробуй – вякни! Хотя, для видимости, «понты» соблюдали: и нарком продовольствия Николай Семашко и Главный Инквизитор Дзержинский: они показушно падали в голодные обмороки… А после смерти Дзержинского в его кабинете обнаружили залежи всех видов и цветов рыбной икры, польского бэкона, голландского сыра и шоколада «Ван Гуттен», а также копии заявок за границу на поставки для него, любимого, разных вкусностей из разных стран. Дзержинский обожал вкусно пожрать, особенно – польские деликатесы! И всё это он получал даже в ссылке, ведь Царь платил этим прохвостам немалое денежное содержание – вроде пособия по безработице. Не сравнимое с нашим, теперешним, в пользу этих проходимцев, повылезавших со всех щелей и местечек Великой России.

Такой же Принцип Парижской Коммуны сразу же ввёл в стране и марксист Фидель Кастро. С единственным «пунктиком» – все получают одинаково… мало. Он ввёл карточную систему распределения всех благ, при средней зарплате – 120 песо (долларов).

Надбавку получают лишь военные, люди с тяжелым физическим трудом и с особо ответственными должностями. Примерно, сорок процентов зарплаты сразу вычитается за продукты питания – продуктовую корзину, которая у всех – одинакова!