Андрей Юдин - Три дня в родном городе. Повести

Проснулся я от телефонной мелодии. Опять Крупский. Блин, я же сегодня обещал к нему приехать.

– Боб!!! Ты что спишь?

– Ну, да. А ты что звонишь? Я все помню.

– Боб. Шесть часов. А ты спишь. Приводи себя в порядок, брейся, мойся, лей на себя вагон одеколона и ко мне! Ты понял?

– Да, конечно. К чему такой кипеш?

– К тому, что ты, сучья душа, спишь весь день. Собирайся. Адрес не потерял?

А хрен его знает. Я лихорадочно начал вспоминать, на чем его записывал. На клочке каком-то.

– Так и знал, – зло сказал Сашка, – Записывай еще раз.

Записал, поклялся, побожился и пошел в ванну. Уныло побрился и вылил туалетную воду на голову. На выходе меня ждала маман.

– Борис, у меня к тебе разговор.

– Ну, не сейчас только. Я к однокурснику еду.

– Это хорошо, что ты хоть с кем-то общаешься, – миролюбиво сказала она, – Поэтому я коротко.

– Ну?

– Ты помнишь, что у деда юбилей скоро?

– Конечно, через два месяца. Почти.

– И что ты об этом думаешь?

– Ничего. Потом подумаю.

– И второе: я была у бабушки на могилке. А ты когда был последний раз на кладбище?

Брррр… Кладбище… И так тоскливо….

– Не помню. Буду. Съезжу. Дай денег лучше.

– Борис, ты в себе? – она поджала губы.

– Немножко. Так, не дашь?

– Нет.

– Ну, ладно.

И я гордо удалился. Знаю, что какие-то деньги у меня есть: дед дал. И деньги причем внеплановые, что очень даже приятно. Это не считая заначки. Тем временем, стрелка на часах приблизилась к половине седьмого, а я вроде обещал не опаздывать. Или не обещал. Достал из шкафа чистую голубую рубашку, синий джемпер. Плюс синие джинсы – почти ансамбль. Короче, для Крупского сойду. И вперед. Только вот надо такси брать. Добираться на общественном транспорте – гарантированное опоздание на час минимум. Благо, таксисты на нашем проспекте дежурят постоянно. И первый открыл дверку.

– Олимпийский проспект, сто двадцать, – я заглянул бумажку и назвал адрес. «Логан» просто полетел. За окнами мелькали фонари, и зеленый свет светофоров гнал вперед. Вот и широкий новый проспект. Тормознули у шестнадцатиэтажной одноподъездной башни. Расплатился и только, когда такси отъехало, в голову пришла мысль: надо что-то купить что ли. Рядом ни одной точки, тем более что фонари здесь тускловаты. Наконец, увидел, что чуть дальше по проспекту светится магазинная реклама. Быстрым шагом я добрался до магазинчика. А брать-то что? Наконец, мой выбор остановился на бутылке шампанского. Все, на этом фантазия закончилась, да и время – я глянул на часы, уже несколько минут восьмого. Опаздывать все же нехорошо – это мне еще в детстве в голову вбили. Поэтому теперь уже короткими перебежками возвратился назад, к подъездку шестнадцатиэтажки. Теперь связь по домофону и вперед. Сашка живет на пятнадцатом этаже. Когда я добрался до него на стремительном лифте (ну, что-то сегодня у меня все летает), дверь уже открыта.

– Ну, привет, – сказал Сашка, – Опоздал всего на десять минут.

– Привет. Что свисток к началу игры судья дал?

– Нет, Он тоже опаздывает, – рассмеялся Сашка.

В прихожей я разделся и прошел в большую комнату. Такая современненькая, с минималистической мебелью. На диване сидят блондинка в розовом и брюнетка в синем. Димка Крутиков в черных брюках и белой рубахе поднялся из кресла напротив. Улыбка, просто Голливуд.

– Знакомься, – сказал Сашка, – Это Люба, моя жена.

Это про блондинку.

– А это Света, супруга нашего дорогого Дмитрия.

Черт его знает, как с этими дамами здороваться. Руки целовать не приучен. Кивнул, улыбнулся. Дамы, примерно, так же отреагировали. Крутиков руку пожал.

Стол накрыт. Скромненько и со вкусом.

– А, кстати, – я улыбнулся во все тридцать два зуба, – У меня шампанское.

– Ну, давай твое шампанское, – засмеялся Крупский, – У нас, правда, и шампанское есть, и водка, и мартини. Люба, что у нас еще есть?

Но меня это не очень интересует. Вообще, есть такое чудное слово «бухло». Короче, возвращаюсь в прихожую, где из внутреннего кармана моей куртки больше чем наполовину торчит горлышко в фольге. Только успел достать и тут в дверь позвонили. Весело так. Кажется «Ручеек» звонок этот называется.

– Сань, к вам еще кто-то, – крикнул я.

Но хозяин с хозяйкой уже услышали. В прихожей появились почти одновременно. Сашка открыл дверь, и я услышал радостные возгласы, мужские и женские, и прочие «чмоки-чмоки». Когда Саша с Любой, наконец, отошли от двери, то я увидел силуэт высокой шатенки в легкой шубке, которая она сбросила на руки ловкому Сашке.