Евгений Магадеев - Приличные люди

Костя понимал, к чему клонит Антонина. Но проявлять инициативу в диалоге по-прежнему не рвался: мало ли? Уже второй раз за вечер его отчитывали, словно напроказившего школяра – а ведь он по наивности своей размечтался, что Антонина поможет ему забыть о недавнем позоре! Отвратительный, унизительный день.

– А знаешь, почему ты не справился с задачами? – продолжала девушка. – Тебе кажется, что Андрей поблизости, и он в случае чего подстрахует. А полагаться ты должен только на себя, на собственные силы. Когда тебя страхуют, ты немного халтуришь, не выкладываешься на полную катушку.

– Но ты сама велела мне сходить к Андрею за советом.

– Да… Тут важно не то, обращаешься ты к нему или нет. Важно, каким образом ты это делаешь. Он цыкнул на тебя – и ты сразу капитулировал, начал мямлить. Ты не можешь поспорить с ним на равных, потому как веришь, что он умнее, что он изначально прав. Ты настолько убежден в его победе, что даже не пытаешься побороться. Вот такое вот сильное влияние на тебя имеет Андрей. Это дурное влияние. Пора что-то менять.

– Ты намекаешь, что мне нельзя с ним контактировать? – решился вдруг Михеев. – Хочешь, чтобы я перестал общаться с Андреем?

– Хочу, – Антонина скрестила руки на коленях.

– Но ведь он мой единственный друг.

– Найдешь себе новых. Тоже плюс.

– А где я, по-твоему, буду жить?

– Для начала переедешь ко мне, поживем с родителями. Потом ипотеку возьмем, если не разбежимся, – тон девушки не был ни требовательным, ни категоричным. Больше ласковым. – Я не ставлю перед тобой ультиматумов, не предлагаю выбирать – либо я, либо Андрей. Ты ведь и сам прекрасно видишь, что Андрея в твоей жизни слишком много, и добром это не кончится. Не прогоняй его, не избегай; можете созваниваться и периодически встречаться. Так или иначе, вы будете видеться на парах. В этом нет ничего страшного, даже яды в малых дозах бывают полезны. Но за дозировками надо тщательно следить, хорошо?

– Я подумаю, – пообещал девушке Костя и попытался дотронуться до ее щеки. Антонина перехватила могучую ладонь и сухо коснулась ее губами.

– Подумай, я не тороплю. А пока давай спать, это был крайне утомительный день. Мы оба устали. Спокойной ночи.

Натянув одеяло до подбородка, она повернулась к Михееву спиной и сладко задремала.

Застежка лифчика щелкнула, и Лапшин выбросил его куда подальше. Сидя на Андрее верхом, Камилла страстно провела языком по его щетине.

– Я сучка? – прошипела она прямо в ухо.

– Сучка, – без колебаний отозвался Андрей. – Такая сучка, что еще поискать.

Он жадно вцепился в набухшие соски, и девушка застонала, смешно наморщив носик. Цветом ее грудь походила на миленького поросенка, да и размером уступала не особо. Андрей снова сжал пальцы на сосках, на этот раз сильнее, до верной боли; Камилла резко вскинула голову, отчего ее длинные темные волосы взметнулись и, прочертив в воздухе стремительные дуги, легли на рельефную девичью спину. Пользуясь моментом, Лапшин левой рукой ухватился за горло Камиллы, а правой размашисто шлепнул ее по мясистой ягодице. Стоило Андрею выпустить шею подружки из тисков, как она ринулась вперед, навалилась на него всем весом, пытаясь опрокинуть навзничь. Он удержался и, грубо толкнув ее в плечо, перевернул на спину, потянулся зубами к пышной груди. Камилла отплатила ему той же монетой и, позволив себя укусить, по инерции скатила парня за край кровати, где он гулко грохнулся на пол.

Девушка захохотала.

– Это тебе за Костю, – пропела она, глядя на Лапшина сверху вниз.

– А что ж ты за него раньше не заступилась? – Андрей заложил руки за голову, явно не планируя подниматься. – Несвоевременное наказание – признак заторможенной идиотки.

– Ну ты и мудак! При твоем характере друзья – на вес золота. Думаешь, Костя вечно будет терпеть твои выходки? Наори на него еще пару раз, назови тупым – и его терпение лопнет.

– А как его называть? Он тупой. Это правда! Хочешь, чтобы я жалел его чувства? Может, мне вести себя политкорректно, говорить «человек с ограниченными интеллектуальными способностями»?

– Просто не обижай его.

– Без проблем. Все детство родители убеждали Костю, что он молодчинка. Спору нет, для алкашей такой ребенок – вообще дар небес. Потом учителя ему рассказывали, что он самый лучший, – ну в деревенской-то школе, еще бы! Пройдет пара лет – Костя женится на какой-нибудь бабе. На той же Антонине, к примеру. И уже эта баба станет распаляться, какой у нее хороший работящий муж, и получку-то в дом несет, и на сторону не смотрит. Сокровище, а не мужик. И никто, решительно никто не скажет ему «Костя, ты тупой!» Напротив, ему будут систематически внушать идею, что он этакий венец творения. Рано или поздно он уверует в эту чушь… Ты знаешь, вокруг меня постоянно ошиваются глупые люди. Но я с такими не вожусь. Костя тоже не семи пядей во лбу, и, тем не менее, с ним у меня давняя дружба. Почему? Да потому что он дурак – и знает об этом. Он это признает. Когда напоминаешь ему, что все плохо, он начинает шевелиться. Говоришь ему «ты тупой!» – он не злится, а думает, как бы стать немного умнее… Может, и злится, конечно. Кто ж его знает? Но суть не в этом. Если я не буду обижать Костю, он остановится в развитии, перестанет напрягаться. И что дальше? По состоянию на сегодняшний день лучшее, что его ждет, – работа на кафедре. И речь тут вовсе не о грандиозной академической карьере, нет. Единственный итог: в университете станет одним безграмотным профессором больше, вот и все.