Хелен Хоффманн - В плену у Снежной королевы. Книга 1

– Ну, ну хватит сентиментальничать, рассказывай дальше, – прервал её дядя Андрей, но глаза его как-то подозрительно блеснули, он откинулся на спинку кресла, нервно поправляя рукой лежащее на столе яблоко, желтое, как маленькая копия солнца.

Мария понемногу успокоилась, согреваясь в кругу любящих её и всё понимающих людей.

– А дальше всё, как в кошмарном сне, – вспоминала она дальше. Это были 90-е годы, самые ужасные годы для нашей страны. Вы наверняка здесь об этом не всё знаете, когда всё, казалось, рушилось. В государственных учреждениях, где год, а где и дольше, не выдавали зарплату, или она была настолько мизерна, что едва хватало на продукты. Люди были подавлены, впадали в депрессию. Да и в частных фирмах было не всё гладко, рэкет и мафия управляли бизнесом. Я не знала, как мне прокормить детей, к тому же они часто болели. Бывало так, что вечером приготовлю ужин из последних продуктов, положу детей спать, выйду на веранду, затяну в лихорадке сигарету, а пальцы трясутся от страха и безысходности, и слёзы душат меня от мыслей как же жить дальше…

– А детские? В конце концов, алименты от Сергея? – спросила Лилия

– Какие детские? – с горькой улыбкой ответила Мария,

их хватало на неделю, чтобы купить только хлеба. Это не так, как здесь можно долгое время на одни детские жить. А алиментов, которые мне всё же удалось отсудить, едва хватало на несколько рулонов туалетной бумаги, это я так для яркости образа беру в сравнении.

– Сергей работал в частной фирме, а в таких фирмах умеют скрывать реальные доходы и зарплату. Вот и получается, что он якобы выплачивал деньги на содержание детей и сможет доказать это в любом суде, махая при этом «квиточками», а он обязательно не забудет продемонстрировать это всем и каждому. Вот только детям уже не вернуть того, чего они в своём детстве не дополучили: не купленные игрушки, сладости, всё то что положено иметь в их возрасте. – Мария гневно сверкнула глазами.

– Как бы то ни было, но я одна как могла и воспитывала и содержала все восемь лет детей, и все эти годы их отец и его мать бабушка детей, даже не интересовались ни их жизнью, ни их здоровьем. Зато теперь он не дает мне с ними общаться и настраивает против меня.

– А как так получилось, что они оказались с ним? – спросил дядя Андрей.

– А вот когда ему пришёл вызов на переезд в Германию, тут-то он и объявился впервые за много лет. До моего возвращения в родной город мы с ним и детьми жили у него на родине, в Киргизии. Сразу с порога начал петь, как он соскучился и что приехал каяться. Он де осознал, как ему нас все эти годы не хватало, вспомнил, что дети всё-таки серьёзно больны, а здесь как раз такой шанс подворачивается вывезти детей в Германию, и там уже будет возможность их вылечить. И еще не маловажный момент – в Киргизии вот-вот может вспыхнуть война, его могут призвать и если не дай Бог убьют, дети останутся сиротами и этот грех ляжет на меня. Да, и вообще, уверял меня, говоря, что там-то и будет наконец нормальное будущее для детей. В общем, давил на материнские чувства. Вот только маленькая загвоздка: все мы сразу выехать не сможем, он поедет первым, подготовит там для нашего приезда почву. Но для этого я должна подписать документ о том, что не имею к нему материальных претензий это меня как-то сразу насторожило, но тревога за детей, усыпила мою бдительность: у дочери серьезная болезнь, последний раз было до остановки сердца… да и всё ещё не верилось, даже, после стольких лет, в нечеловеческую подлость с его стороны к собственным детям… – Мария замолчала.

– Ну а дальше-то, что же дальше было? – проговорила тетя Эмма.

– Ну а дальше… дальше он о нас благополучно забыл. Только позже я узнала от знакомых, у которых родственники в Германии жили, что вызвал он в Германию какую-то женщину с двумя детьми, они тут же обвенчались, и он усыновил двух её детей такого же возраста, как и наши…. В общем, мне пришлось с этим смириться и жить дальше, вот только когда меня парализовало, а детей предложили отправить в детский дом, здесь я вспомнила об этом подонке и чувство гнева охватило меня. Почему наши дети должны жить в детдоме при живом отце, для которого чужие дети оказались дороже. Я стала писать в немецкое консульство с просьбой разыскать отца своих детей и обязать его позаботиться о них в связи с чрезвычайной ситуацией.

Через пару дней раздался звонок от него:

– Что ты лезешь в мою жизнь?! – орал он в трубку. – У меня своя, у тебя своя жизнь!