Константин Зарубин - Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007

До них доберётся Аня.

Аня явно дурна собой, безо всяких оговорок и пояснений. Не уродлива, но дурна. Она учится в одном вузе с Мишей, на курс младше. На одном общевузовском мероприятии она даже познакомилась с ним. Она знает девочек из Мишиной группы, и это позволяет ей бывать неподалёку от него. Аня любит ходить в университет; ей нравится ехать в метро, идти по обледенелым плиткам вдоль ограды парка, подниматься по истоптанным лестницам, медленно шагать по коридорам на переменах. Он может в любой момент появиться откуда-нибудь. Хотя, конечно, довольно редко бывает в университете. К девочкам из его группы Аня испытывает пресловутую смесь любви и ненависти. Любви в этой смеси, пожалуй, больше. Огорчает только, что это Мишин последний год.

Аня узнала, что Миша принялся учить итальянский, несколько дней назад и ещё не успела записаться ни на какие курсы. Но она уже купила один неплохой аудиокурс и справочник по грамматике. Сразу после Нового года она всерьёз возьмётся за дело. Бездействие было бы невыносимо. Характерно, что она долго не будет никому говорить о том, что учит итальянский. Мише – никогда.

Через полтора года она уже будет достаточно бегло говорить по-итальянски и с ходу переводить маме песни Челентано. Этим, однако, дело совсем не ограничится. Ещё через полгода она сумеет устроиться секретарём в итальянское консульство. Благодаря работе она познакомится с Элио, сорокалетним преподавателем русского языка и законченным русофилом из Пизы. Постепенно их дружеские отношение перерастут в предбрачные. После свадьбы Аня переедет в Италию.

Что касается Роберто, то он до конца своих дней будет помнить русские выражения «я тебя люблю» и «жопа», которым его научила Лена. Дальше этого дело не зайдёт.

Несколько минут, прежде чем набрать на домофоне номер квартиры, я стою во дворе, спиной к подъезду, почти не двигаясь. Здание напротив – наполовину глухая стена, наполовину огромные чёрные окна, это не похоже на жилой дом, но со всех остальных сторон горят прямоугольники оранжевого света. В большинстве прямоугольников висят занавески и стоят цветы. В одном дремлет рыжая кошка. Из открытых форточек доносится музыка и вечернее бормотание телевизоров.

Через низкую арку, то есть подворотню, въезжает машина. Из неё выходят две женщины. Пока оставшийся в машине мужчина осторожно пристраивает её рядом с присыпанным листьями ауди, женщины переговариваются у подъезда. Они были в гостях. Я не курю; мне абсолютно нечем оправдать своё стояние. Я чувствую себя неловко, бессмысленно иду в другой конец двора, возвращаюсь. Мне стыдно за то, что я люблю стоять в пустых октябрьских дворах. Одна из женщин две-три секунды смотрит в мою сторону. Я поспешно бросаю деловой взгляд на часы.

Наконец все трое заходят в подъезд. Я выжидаю ещё минуту, подхожу к домофону, набираю номер.

Володя широко улыбается, открывая мне дверь. Воздух в квартире немного пахнет собакой, но этот запах смешан с другими, приятными, и почти не раздражает, а через три минуты я уже окончательно привыкну и перестану его замечать. Сама собака вежливо и недолго лает, крутится под ногами и убегает на кухню.

– Там Даша ещё не совсем всё, – извиняющимся тоном говорит Володя. – Доделывает рагу. Проходи в комнату пока.

Он показывает мне полки с книгами. Значительную часть полок занимают два полных собрания сочинений Курта Воннегута – на русском и в оригинале. Я сознаюсь, что читал Воннегута, когда мне было 13 лет, и что мне не понравилось. Выясняется, что мой гражданский долг – прочитать хотя бы «Бойню №5»; Володя не глядя выуживает с полки приятно тонкий на вид пэйпербэк и без лишней рекламы протягивает мне. С ещё большим воодушевлением он демонстрирует угрожающую коллекцию винила и дисков.

– Тут, в основном, классический джаз, – его голос снова звучит немного виновато. – Немного джаз-рока тоже, конечно, но только самое известное… Ну и так ещё, по мелочам. У нас такие… Традиционные вкусы…

Таким образом, я вижу перед собой пять длинных полок классического джаза и джаз-рока. Самого известного.

– Классический джаз – это стильно, – неубедительно говорю я и размышляю, относится ли к классическому джазу Диззи Гиллеспи, диск которого откуда-то есть у меня дома. В конце концов я решаю не рисковать.