Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть первая

– Что, правда?, — обратился он не то к мальчишке, не то к дочери. — Скажи мне что-нибудь.

– Меня зовут Ав. А что бы ты хотел про себя услышать?, —

спросил его светловолосый по-гречески. Сир опешил. И растерянно забормотал тоже по-гречески, пытаясь не смотреть в бездонные голубые омуты: —

– Ну, не знаю… Чего хочу?… Ну, чтобы я пил вино… – он решил отшутиться, — скажем… с римским императором… И умер страшно богатым. Сир виновато улыбнулся, понимая, что сказал глупость, но мальчишка вполне серьезно ему ответил: —

– Случится по-твоему: ты умрешь страшно богатым, — при этом показалось, что голос у Ава как-то странно изменился. — А перед этим ты будешь пить вино с римским императором. Только какая тебе в том радость?…

Голова Сира закружилась. Он обеими руками ухватился за бочку, чтобы не упасть, и стал проклинать себя за то, что выпил слишком много вина. Вот тут и подоспел Иосиф. Вдвоем они вытащили из воды потерявшего сознание мальчишку и осторожно отнесли его на кровать Марии. Глубокой ночью, когда Михаэль видел уже седьмой сон, Мария подползла к светловолосому, неподвижно лежавшему на спине с закрытыми глазами, ткнулась носом в его щеку, немного посопела и прошептала ему в ухо

– Давай, ты будешь меня любить до самой смерти, – подумала немного и добавила: – А я тебя, — и снова ткнулась носом ему в щеку.

– Давай, – вдруг услышала она, страшно испугалась, быстро отползла, спряталась за Михаэлем и долго потом не могла заснуть…

– Нет, ну точно, говорю тебе, она сумасшедшая была, – почему-то возмущался Иосиф.

– Ну почему же сумасшедшая? — сопротивлялся Сир, пытаясь защитить женщину, которую никогда не видел. И, как обычно, говорили они меж собой по-гречески.

– А где ты видел, чтобы ребенка месяцем называли?!

– Каким еще месяцем?

– Да июлем ведь она мальчишку назвала!, — кипятился Иосиф.

– Каким еще июлем?

– Ну ты чего?! Ав по-арамейски – июль.

– Ну, июль, так июль, давай еще выпьем.

– Давай!

– За ее здоровье.

– Дурак, она ведь умерла!

– Да-да, конечно!, — спохватился Сир. – Ну, тогда за его здоровье…

– Давай, — согласился Иосиф. – За Ава!

– За Ава, — подхватил Сир, – Вот ведь как бывает… А что, правда красивая была?

– Очень! И глаза!…

– Что глаза?

– Я таких раньше не видел. Серые…

– Синие, – тихо поправил его Сир.

Утром Мария сделала вид, что ночью ничего не было. Ав – тоже

С тех пор ее и стали звать Принцессой. А с теми, кто не хотел ее так звать, Михаэль дрался до крови.

Огромный раскаленный желток решил уже окончательно утонуть в Тиверийском озере, когда из синагоги на площадь повалил народ – распаренный и красномордый, словно из бани. Покидали магдальцы дом молитвы чрезвычайно довольные тем, что их, наконец-то, отпустили. Мыслями они давно уже были со своими близкими, ведь только в самых бедных домах сегодня не жарили ягненка. Выбравшихся на улицу было подозрительно много, гораздо больше, чем обычно. А все потому, что накануне отпраздновали четырнадцатилетие Михаэля, и всех удивил Иосиф, который, должно быть стесняясь Марии, ни с кем за весь вечер не поругался. Как следствие почти все его вчерашние гости явились сегодня к нему и в синагогу. – Своего рода поощрение. Он даже не ожидал.

Никто не был зван на вчерашний праздник Михаэля. Но почему-то горожанам в нужный час пришло в головы прогуливаться именно рядом с домом Иосифа. При этом все как один они оказались нарядно одетыми.

– Эй там!, — кричала каждому проходившему мимо Мария. — Ну-ка быстро за стол! Сколько тебя можно ждать? —

и «случайный» прохожий, обласканный ее волшебным взглядом, извиняясь «что без подарка, потому как не знал», в следующий миг оказывался сидящим на скамейке рядом с миской жареной рыбы и с чашей вина в руке. Соседи так те и вовсе со своими скамейками пришли. Чего уж там! Не к Иосифу, заметим, все они шли, – к Принцессе. Отказать в чем-либо Марии было делом невозможным. Если позвала, значит придется повиноваться. Никуда не денешься. Да никто и не пробовал ей отказывать. А в чем секрет ее гипноза? – Это особая тема. Таких, как Мария, на свете больше нет. Ну, может быть, в большом городе и попадется одна-две сумасшедшие, которые смотрят на первого встречного как на родного человека, но в Магдале о таких раньше не слыхали. И потом она – не сумасшедшая. Разве придет в голову спрашивать сумасшедшую: