Ирина Лиленко-Карелина - ЗОЖники. Иронический роман

Каждый сам про себя лучше знает, что его заряжает на долгий и трудный день, на борьбу и азарт. Сочетание борьбы и азарта она нашла в умной психоделической книге, которую притащила Томка, сожительница по гримерке в Театре на Трубной. В книге Лариса осилила четыре с половиной страницы, открытых наугад в середине, а запомнила только про борьбу и азарт. Оригинальное свежее сочетание названий вдохновляет и соответствует ее характеру. Актерская память так устроена: если что-то зацепит эмоционально, запомнится обязательно. Правда, слова «борьба» и «азарт» Лариса понимала по-своему, как, собственно, каждый понимает по-своему слова широкого индивидуального толкования: «хорошо», «красиво», «глупо». Борьбой у Ларисы считалось упрямство с налетом истеричности, а азарт сводился к бестолковой суете.

– Лорик, а кто такой Ли Шен?

В комнату вошел Иннокентий. В жизни Ларисы он имел статус приходящего на секс любовника. Секса становилось все меньше, и качество начинало страдать, но мы же знаем, что чемодан без ручки все равно чемодан: нести тяжело, бросить жалко, а складывать туда всякую дрянь и запихивать на антресоли – удобно. Вот она и складывала в Иннокентия багаж отдельных моментов: слезы, юмор или жесткий сарказм. Что накопилось в избытке, то в Кешу и летело.

– Лишен – тот, у кого чего-то отняли зверским образом.

– Почему зверским? Может, мягко отняли и даже извинялись при этом.

– Кеша, чего хотел?

– Человек, которого зовут Ли, по фамилии Шен, говорит это тебе что-то?

– Говорит, если это китайский режиссер, и не говорит, если это другой китаец.

– Лорик, ну ни слова в простоте. Нормально можем говорить? Или я тебе ничего не скажу!

– Можем, давай говори.

– Я подписан в «Фейсбуке» на Дану Брегович. Это американка сербского происхождения. Утром она выкатила пост, что этот Ли Шен собирается сделать новомодный театральный проект с русскими актерами, поэтому через месяц-полтора будет в Москве проводить кастинг. Пост написан так, будто про это все давно знают и следят за развитием событий, она просто уточняет дату. А ты знаешь?

– А кто эта американка из Сербии?

– Баба.

– Хосподя, по профессии кто?

– А-а-а. Журналистка, пишет про всякий культурный код и модные заварухи в кино, в театре, про шоу пишет.

– Чёт я не верю, фейк, думаю. Шен делает мощные штуки, у него свой театр в Шанхае, на который молится весь Китай, потому что молится весь мир. Национальное достояние, живая легенда, идол театрального мира.

– Ух ты, столько умных слов в одном предложении! Учила роль чиновницы из какого-нибудь министерства?

– Ты придурок, Кеша, или как? Я тоже новости читаю. Иногда.

– Придурок – он при дураке, а я при дурочке.

– Короче, я не верю в эти слухи, а если он и собрался что-то делать, то нафиг ему русские?

Кеша, утомившийся от утреннего складывания в него как в чемодан, срочно согласился.

– Тебе виднее, Лариса Борисовна, у тебя очки. Все, я пошел. Созвонимся.

Лариса, извиваясь теперь «ивушкой», поднялась проводить любовника.

– Да-да, созвонимся. Потом. Пока. Чмоки-трямки.

Иннокентий ушел. Может быть, к себе, может быть, в редакцию. Она не интересовалась. Зачем? Бродя по квартире в поисках себя, одежды, телефона и прочего, что она регулярно теряла, Лариса пыталась сообразить, как выяснить точнее и достовернее про этого китайца. Попасть в такой проект не просто победа, это азарт. Азарт и борьба. Зарядка действовала, ее явно тянуло и на азарт, и на борьбу.

«Надо бечь в театр, срочно бечь в театр, там, в стае худрука, всегда все знают, что-нибудь да разведаю», – размышляла Лариса. Не найдя документов на машину, Лариса, внутренне матерясь, поехала в театр на метро.

…Недаром ей запало в душу бойкое сочетание «борьба и азарт»: смысл жизни ее заключался в азарте, зовущем на борьбу, а борьба рождала новый азарт – борьба нанайских мальчиков, в нашем случае – девочек. Размышления о своем месте в театре, а особенно в кино тоже давались непросто. Тонкая, изящная Лариса имела нестандартную, «ампирную» внешность. Ей бы играть королев эпохи Людовиков. Буфы, бейки, банты и шляпки были ее стилем. И если в театре королевский стиль иногда всплывал в репертуаре, то в кино преобладал полицейский китель, который превращал ее в вонючую левретку из программы «Снимите это немедленно». На пробы звали часто, но сниматься брали редко. Неформат.

На днях повезло: Лариса попала на кастинг незамысловатого детектива и, кажется, всем понравилась. Пробы были дважды, причем кастинг-директор постоянно что-то у нее уточняла – верный знак, что на роль утвердят. При текущей занятости в театре новый проект любого масштаба не вмещался в количество часов в сутках и дней в году, поэтому смысла волноваться по поводу непонятных слухов вроде бы и не было, но не волноваться и не стремиться Лариса не умела.