Валентина Литвин - Жизнь прожить не поле перейти

«Ты ведь его не любишь, я знаю, выходишь по совету родителей», – продолжал Никита.

Анна на ходу соскочила с коляски и помчалась домой, не помня себя. Она всё больше интересовала Никиту, и он начал добиваться ее. Хотя был уверен, что очень ей нравится.

Так любовный флирт между Анной и Никитой продолжался все лето, пока шли работы в поле.

«Если я нравлюсь Анне, и она отвечает мне тем же, почему бы и не попробовать закрутить с ней роман, и, чем черт не шутит, потом жениться на богатенькой невесте?» – не раз думал про себя Никита. Всё шло по плану.

Работы в поле шли к завершению. Урожай выдался на славу. И от того отец Анны был в хорошем расположении духа.

– Сделаю тебе, дочка, свадьбу! Пир на весь мир. Ты у меня любимая, послушная, работящая и красавица, наконец. Любой молодец не откажется да еще с хорошим приданым.

– Да ладно тебе, отец. Рано еще об этом, – застенчиво отвечала Анна.

– Ничего, дочка, время идет быстро, отдам тебя замуж, затем Дарью, ну а сына Григория не знаю, когда… женю. Он только по девкам бегает, а о женитьбе – ни слова. Говорит, не нашел еще ту, чтобы в душу запала. Да и не очень он любит рассуждать на эту тему. Всё про Ленина, про красных, что нынешнюю власть нужно свергнуть, а во главе поставить Ленина. Ленин справедливый, он за народ, за бедных людей. Куркулей, беляков надо судить и в ссылку в Сибирь сослать. А сам-то сынок не из бедного сословия. Это как же, родной сын против отца, готов отца под трибунал и сослать на каторгу? Это как понимать, а, мать?

Жена и дочь молча смотрели на отца и были абсолютно согласны с ним.

– Да ладно тебе, отец, – начала успокаивать его Анна, – ты что, Гришки не знаешь? Он молодой еще, горячий, не ведает, что говорит.

Было видно, что наболевшую обиду Григорий Кузьмич носил в себе не один день. Жена Елизавета Петровна то и дело успокаивала мужа и советовала не обращать внимания.

Шел 1917 год, в стране царил хаос, народ бунтовал. Назревала революция. Люди всё чаще собирались толпами на площадях и обсуждали призывы Ленина обьединиться против царя. Кто-то приезжал из других городов, привозил свежие новости, слухи, которые тут же распространялись. А вскоре мужей, сыновей стали призывать в солдаты. Григорий первым пошел в комиссариат записываться. Как мать не уговаривала сына, ничего не помогло. После этого Григорий с красноармейцами стал собирать людей и призывать вступить в ряды Красной армии.

«Нечего отсиживаться, за бабьи юбки держаться, нужно всем собираться, вместе идти в бой за правое, революционное дело и не ходить с протянутой рукой!» – кричал Григорий на площади.

Тем временем все домашние готовились к свадьбе Анны. Политика Григория их не интересовала. Хлопот хватало. Однако всё складывалось удачно. Венчание назначили на воскресенье. Будущий муж Анны, Антон Николаевич, купил свадебный наряд, обручальные кольца, велел подготовить лучших лошадей в новой упряжке с колокольчиками.

«Всё как полагается, столы будут ломиться от закусок», – пообещал Григорий Кузьмич, отец невесты.

Воскресный день выдался солнечным и морозным, все-таки стояли и крещенские морозы. За невестой жених приехал без опозданий – человек-то пунктуальный. Анна, в дорогом наряде, печальным взглядом встретила своего суженого и вместе с ним под ручку проследовала в свадебную карету, богато украшенную. Гости с радостными возгласами сопровождали молодых в храм на венчание. Свадебный картеж благополучно доехал до церкви. Не успел Антон Николаевич высадить Анну из кареты, как вдруг к нему подошел незнакомый человек, отвел жениха в сторону, как он сказал, на минуточку, и было видно, что просит у Антона оказать какую-то услугу. В то же время, резко подскочив с другой стороны, Никита подхватывает на руки Анну в свадебном наряде и уносит прочь. Сажает в другую карету с резвыми лошадями, и та на бешеной скорости несется прочь.

– Ты что сделал!? – Придя в себя, громко закричала Анна. – Как мне жить теперь-то, что я буду делать, что отцу скажу?

– Я же обещал тебе, что украду, ты не верила. А я свои слова на ветер не бросаю. Я всё подстроил, всё будет хорошо. Едем ко мне. Там гости ждут, столы накрыты. А отец – он всё поймет. Не бойся!

Всю дорогу успокаивал Никита Анну.

– Какой стыд, какой позор! – причитала Анна.

– Ну, мы же любим друг друга. Анна, ты сама говорила, что не любишь Антона.

– Говорила, и что? Можно было как-то по-другому.

– По-другому не вышло, – напористо проговорил Никита. – Едем ко мне, ты – моя женя с сегодняшнего дня, а я – твой муж. Заживем не хуже других.