Валентина Литвин - Жизнь прожить не поле перейти

Проснулась от топота лошадиных копыт под окнами дома. Вскочив с кровати, подбежала к окну и увидела троих красноармейцев на лошадях, которые истоптали весь двор. Одного из приехавших она узнала. Это был Петр, друг и помощник Гришки.

Это еще что? Что опять стряслось? Открыла дверь, вскочила на порог босыми ногами:

– Что-то случилось, Петя? – с тревогой в голосе произнесла Анна.

– Случилось, – ответил наездник. Петро слез с седла. – Можно войти в дом? – строго спросил он у Анны.

– Да-да, конечно, – ответила Анна.

– Я сейчас еду от отца твоего… – продолжал молодой человек.

– Что с отцом? – перебила Анна.

– С отцом всё в порядке, а вот Григория нет.

– Как нет? Как нет? Вчера только… – осеклась Анна…

– Сегодня утром нашли его в копне сена, заколотым штыком. Вчера была перестрелка с налетчиками, недобитой бандой, мы в этот раз нарвались на засаду. Пришлось разъехаться в разные стороны, кто куда. Гришку преследовали больше всего. Конь его был убит. Григорий Григорьевич отстреливался как мог, но был ранен. Отполз он к берегу, где стоят копны с сеном, спрятался в одной из них. Но по следу крови его вычислили враги и нашли. Вот такая история. Раненого там и прикончили. Тело было еще теплое.

– Значит, всё произошло на рассвете. А Галя, жена его, знает о случившемся? – спросила Анна.

– Были дома у него, дверь отрыта, в доме никого, выбито окно, – продолжал Петр. – Ни жены, ни ребенка.

Анна уже ничего не слышала, дальше у нее началась истерика.

– Есть подозрение, что бандиты расправились со всей семьей Григория, – сделал предположение боец.

– Боже мой, беда-то какая! – зарыдала Анна.

– Ладно! Будет, будет вам, Анна Григорьевна. Не убивайтесь. Я всё понимаю, брат родной, да еще ребенок, жена… Я обещаю: найдем виновных. Похороны возьмет на себя комиссариат, всё с почестями, Григорий заслужил, хоть и горячий был, но верно служил своему долгу.

Через сутки нашли повешенного в лесополосе десятилетнего сына Григория. А жену Галину так и не нашли, обыскали всю окрестность. Местные люди говорят, что труп Гали могли бросить либо в реку, либо закопать где-то. Очень жаль!

– Жену и ребенка за что? – плакала Анна.

– Есть предположения, что это месть бандитов, которые затаились в лесах. Они часто так делали, ночью налетали и расправлялись с активистами советской власти и их семьями. В этот раз они расправились с семьей Григория Бабенко.

ГЛАВА 3

После случившегося Анна совсем стала сторониться людей. Жила одна с двумя маленькими детьми – боязно выходить на улицу. Решила уйти жить к родителям. Собрала все свои вещи. Какое хозяйство было, забрала с собой. Родители жили одни, Дарья после замужества ушла жить к мужу, так что Анна с детишками как раз в радость отцу и матери: им нужно было отвлечься от смерти Григория. Отец заметно сдал, было видно, что здоровье его пошатнулось.

Старший внук Яша был деду хорошим собеседником. Младший Николай больше был привязан к матери. Как-то за ужином Анна заявила, что решила пойти работать.

– Дети будут с вами, а мне что делать? Меня пригласили на мясокомбинат помощницей. Работа тяжелая, но я справлюсь, как-то надо жить. Да и прокормимся все, всё-таки работа в мясном цеху.

Родители дали добро. Вот так, с утра и до вечера пропадала Анна на работе, в резиновых сапогах, в сырости, выполняя работу за двоих, но другого выбора не было. Как-то незаметно пережили зиму, весну, а потом и лето пролетело быстро. К осени вернулся с войны Никита, муж Анны.

Худой, сгорбленный, больной. Анна с радостью и слезами от счастья встретила мужа.

– Живой, Никитушка! Вернулся! Неужели это не сон? Глазам своим не верю, – Анна кинулась на шею мужу, обняла.

Вечером вся семья собралась за столом, обсуждая события. Сколько всего изменилось, и хорошего, и плохого. Говорили о гибели Григория и его семье, к сожалению, что случилось, то случилось. Никита всё молча слушал.

– Ну ты-то как, рассказывай о себе, – просили родственники, – всё-таки живой, здоровый. Это самое главное, – всё радовались Анна и мать Никиты.

– Сынок, ты вернулся, значит, жизнь наладится, – с радостью сказала она.

– Да что говорить, – ответил Никита, – на фронте – это не под бочком у бабы. Там всё по-другому. И голод, и холод, был ранен дважды, потерял много крови. Но в холода особенно тяжело, сырость, ноги постоянно мокрые. В общем нахлебались многие. Видел смерть, много смерти. Да ладно, не будем об этом, вернулся, и слава богу. – Никита вообще был по жизни немногословен, а тут столько вопросов. Он даже засмущался.