Валентин Маэстро - Послание о Пути. Книга 8. Истинная картина строительства нашего общества

Не иду и всем прохожим, не желая ответа, кричу:

«Что там случилось?!»

Один и второй: «Хоронят Любовь.»

То – не скрежет металла, а марш похоронный?

То – не грохот падения дома, а ушел человек?

То – не облако пыли, а черные птицы в стае летят?

– Любовь – и хоронят? – шепчу. – Как печально. Больно кому-то…

– То – Любовь умерла, – подтверждают и, глаза отводя, добавляют: «Крепись…»

Не понимаю. Безмолвно смотрю: «Крепись» – это мне?»

– Твоя Любовь умерла.

Как проявленье Отца, Духа во мне и тебе, в храме-теле моем и твоем из веку жила Душа и направленье давала всему… А, сегодня? Вещи и вещи, удовольствия тела, обладание тленным…

Приобретает что-то один, лейблы хватает другой…

Люди танцуют на глади жаровни и снизу – корысти пламя…

Все круче подскоки, но не желают уйти из огня, где страсти – дрова…

Мчится машина, оставляя людей и дома позади, а с нею – и я, без тебя.

Без тебя, и виденья сменяют друг друга.

Свадьбу играли и песня нашей любви – все время во мне…

Раз-два-три, – делаешь па. На руку гибким станом легла. Взглядом обняв на миг замерла…

Ступаю к невесте – жене и снова, кружа, прижимаю к себе. Веду я тебя и мы – словно одно. Единение танца, замирания сердца порывов, движений, касаний и тактов…

А здесь!

«Что за глупые шутки!» – в надежде твержу и твержу…

Уставились в землю.

«Не верю!» – бегу и бегу, чтобы мне не упасть.

А мелодия – громче. А мелодия – выше.

Бегу. Ближе к грустному хору рыдающих звуков и вижу?!

Медленно в ногу идут и несут, головы к долу склоня.

Несут на плечах они ношу.

В ОДЕЯНИИ БЕЛОМ, В ТЕМНОМ ГРОБУ – МОЯ! НЕДВИЖНО ЛЕЖИШЬ!

Всеобщее благо, мораль и противопоставление им благо группы, корпоративной морали…

Один из множества фактов. Обычный студент, ведомый благородством, разнимает троих, незнакомых драчунов. Всех забирают в полицию. Двое из них (один из которых – сын начальника в Министерстве внутренних дел) оказывается, грабили третьего, иностранца. Скандал. Отец грабителя назначает следователя, студента арестовывают. Суд. В итоге, истинные преступники невиновны, а студента осудили как разбойника…

Корпоративная мораль, захватив властные структуры, убивает принцип всеобщей справедливости, без которой Ты-Я-Он-Она-Душа уходим в ничто…

В ОДЕЯНИИ БЕЛОМ, В ТЕМНОМ ГРОБУ – МОЯ! НЕДВИЖНО ЛЕЖИШЬ!

Тут и судья, прокурор. Утирают сухие глаза общим платком.

Слышу гвалт, режущий слух, детский гвалт из приюта!

Подбегаю к тебе: «Милая, прелесть моя!» – касаюсь ладонью лица: «Ты – прекрасна. Ты – шалунья моя. Но не надо, не надо, не смей так шутить!»

Шаг: «Не мучай меня, не пытай», – скорбные такты: «Ай-яй!»

«Поскорее вставай», – а такты все те же: «Ай!»

«Вставай же скорее», – говорю, целую, шепчу, но рвутся слова: как капли они – слезы и слезы – «Вставай» – тереблю, тормошу.

Секунды-мгновенья-года и сердца удары:

«Слишком долго играешь. Такая игра – жестокая казнь!

Встань, перестань так шутить, я очень прошу…»

Обручены мы были, недавно совсем, с дочерью Бога-Отца. С нею вместе творили атмосферу сплоченой семьи в осязаемом мире, где тело инструментарием было.

Бог – Творец и Отец. Человек – сотворец и сын/дочь. Когда вырастем, Богом станем, но…

Нашей Душе силу Жизни приносят, исходя из взаимосвязи всего, дела, дающие благо другим, справедливость, любви теплота.

Если отняли их, как без солнца никнет трава, так и она…

«Глаза закрываю и вижу, любимый, тебя, улыбку твою.

Не могу без тебя.

Приходи поскорей: не могу без тебя.

Глаза открываю: не вижу тебя!

Люблю я!

Ты слышишь меня?

А в ответ – тишина…

Нет никого. Кругом пустота?

Губы шепчут твои и мои о любви, но не слышу тебя.

Любовь – это мираж?

Руки к тебе все время тяну, касаюсь лица, но нет, ведь, тебя.

Руки тяну, но меж нами – разлука и касанье такое – жестокая казнь.

Любовь без тебя – это мираж…

Жизнь без тебя – это плаха…

Сплю, грежу в гробу?»

«Скорее, скорей приходи!

Улыбаешься мне: всюду вижу тебя.

Мы видим друг друга, мы любим друг друга – это счастье и жизнь.

Чувствую губы, руки твои, заботу, тепло…

Чувствую губы, руки, ласку, улыбку твою и ужасно боюсь, что сотрется вдруг все.