Анатолий Ехалов - Поле Жильцовых. Есть ли будущее у северной деревни?

По деревням поползли тревожные разговоры о грядущем выселении и затоплении, под которое попадало более шестисот деревень, города Молога, Весьегонск, Мышкин, Углич, Калязин… Скоро волей-неволей пришлось покидать родные места. Жить в зоне затопления от горевших лесов стало невозможно. Весной сорок первого года были опущены затворы Рыбинской плотины, и вода пошла в наступление. К сорок седьмому году самое крупное рукотворное море протяженностью в 256 и шириною до 60 километров было заполнено до краев.

Молого-Шекснинское междуречье ушло под воду. «Несамородная» вода скрыла и Леушинскую обитель, предварительно взорванную строителями светлого будущего. И только колокольня ее еще долго возвышалась над просторами новоявленного моря, но и она рухнула, когда вода подточила ее фундамент. Пророчества Иоанна Кронштадского и игуменьи Таисьи в первой своей части, можно сказать, сбылись. И вот, кажется, начала сбываться вторая часть вещего сна игуменьи.

В 2003 году на свет Божий показались остатки превращенной в горы щебня и битого кирпича Леушинской святыни. Мы бродили по хрустевшим остаткам кирпича и плитки – былому духовному величию Пустыни, и я подумал, что пророческому сну Матушки не суждено было исполниться.

Возрождение Леушинской святыни началось с ее сохранившегося в Санкт-Петербурге подворья да инициативы священника Иоанно-Богословского храма о. Геннадия Беловолова. Ежегодно в устье реки Мяксы, что впадает в Рыбинское море, 7 июля проводится Леушинское стояние, на которое собираются паломники со всей России с явленными иконами Богородицы. Здесь, напротив скрывшегося под водами Леушина, был поставлен крест из прибившегося к берегу плавника, а в самой Мяксе жителями села был поставлен храм, в котором один из его приделов станет именоваться Похвальским.

Вечерами на водохранилище, там, где поднимаются год от года из воды останки Леушинского монастыря, поднимается в сумеречное небо светящийся столб, по которому словно сама Богородица сходит к людям. «Аз есмь с Вами, и никто же на Вы».

В восьмидесятых и девяностых годах по поводу создания Рыбинского водохранилища возникли жестокие споры. На страницах газет и журналов, в документальном кино многочисленные критики называли трагической ошибкой строительство ГЭС, канала и водохранилища… Неоправданными затратами человеческих ресурсов, затопление плодороднейших земель… Были даже предложения поднять затворы плотин и осушить затопленные территории, чтобы ввести их снова в сельскохозяйственный оборот.

Если бы это произошло, обнажившееся ложе водохранилища в десятки тысяч квадратных километров принесло бы новые беды краю: пыльные бури, эрозию почв, нарушило циркуляцию грунтовых вод, вновь изменило ландшафт и биосферу…

И скорее всего, Рыбинское водохранилище и драматические эпизоды его строительства стали разменной картой в политических битвах девяностых. И верно, надо нам, пользующимся сегодня благами, созданными предшествующими поколениями, знать, как все это создавалось, и принимать их с благодарностью за те труды и страдания, какими они создавались.

Едва вывалишься из Вологды, начинается экстремальная езда – смотри под колеса во все глаза, держи руль крепче: колдобина за колдобиной, словно злокозненный враг устроил на этой несчастной дороге ковровую бомбардировку.

Старый Московский тракт на Грязовец. Верно, он никогда не был первоклассной дорогой, хотя и держал от Грязовца направление на столицу. Ныне это, прежде всего, крестьянская, колхозная дорога, оставшаяся в стороне от новой, день и ночь гудящей потоками машин трассы М-8.

Кто ездит сегодня этим старым трактом? Редкая легковушка провернется, грузовичок громыхнет на этих древних холмах, именуемых на картах Отрогами Северных увалов…

А ведь бывало и царские кортежи Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Первого считали рытвины да ухабы на этом тракте… Да когда это было-то! Все быльем поросло.

С тех пор из большого начальства, разве что Анатолий Семенович Дрыгин по этой дороге ездил. Все остальные «крупняки» уже поездами да самолетами из Москвы в Вологду прибывали.

Да вот и я то и дело сновал по этому старомосковскому тракту, проведывая свою историческую родину, собирая материалы для газет, радио да телевидения. И потому знаю множество историй, связанных с ним и людьми, населяющими эти грязовецкие края, которые в некоторой степени мне родные. Про них мой рассказ, прежде чем доберусь до главного героя этой книги.