Александр Ковалев - Так бывает. Юмористическая проза

– Что хотите, молодой человек?

– Хочу оформить подписку на пятое издание Владимира Ильича Ленина.

– Похвально, молодой человек, особенно накануне двадцать пятого съезда КПСС. Присаживайтесь, пожалуйста!

Редкий случай! Неужели молодежь начала интересоваться классиками марксизма?

– Несколько вопросов. Учитесь, работаете? – Студент института связи. Пятый курс.

– Очень хорошо! Живете где? – В общежитии номер два.

– Паспорт с собой? – Конечно!

Формальности не заняли много времени.

– Вы знаете, я могу вас обрадовать! После оформления подписки вы сразу можете забрать двадцать четыре тома, вышедших из печати, а остальные тридцать один в течение полугода. Вас устраивает?

«Эх, если бы так легко можно было подписаться на Большую советскую энциклопедию, или на Марка Твена, или на Вальтера Скотта!» – пронеслось в голове Носкова.

– Да, да, конечно, устраивает. Как раз закончу институт с полным собранием сочинений.

Хватило бы денег. Ведь он не рассчитывал сразу отгрузить двадцать четыре тома. Но когда узнал суммарную стоимость покупки, очень обрадовался. Это оказалось по карману. Политическая литература была доступной для всех слоев населения и студентов в том числе.

Женщина академической внешности помогла ему упаковать книги и он, довольный собой, двинулся в сторону общежития, сгибаясь под тяжестью двух упаковок книг.

Комната была на четверых. Из мебели кроме кроватей в ней стоял стол и книжный шкаф из трех полок, которые были завалены газетами, журналами, учебниками, методичками, кружками с остатками чая и засохшим хлебом, который поедался ночью и оттого казался необыкновенно вкусным.

Носков освободил верхние полки и аккуратно выложил книги на них. Прикинув, он понял, что все пятое издание не войдет в один шкаф. Надо что-то придумать.

Взяв один томик в руки, он с большим удовольствием отметил приятный запах, исходящий от новой книги, и качество печати. Каждый томик был упакован в коробочку из картона, в которую он вставлялся, как ящичек в пенал. Страницы были местами склеены, как это бывает у всех новых книг. Торец был обработан краской под золото. Корочка была сверхтвердая, бумага ослепительно белая. Это был шедевр полиграфии, который приятно было держать в руках. «Жаль, что такие книги не читают, а только конспектируют», – подумал он.

За последующие три месяца Носков получил еще десять томов и, таким образом занял ими все полки. Соседи по комнате сердились на Носкова за то, что он тихой сапой захватил весь шкаф, но молча-ли. Уж очень красиво он смотрелся, упакованный подписным из-данием, да и сама комната приобрела совершенно необычный вид.

К этому времени ему удалось подкараулить момент, когда в холле их этажа складировали старую мебель, и он утащил к себе в комнату еще один видавший виды книжный шкаф, который решил проблему.

К Носкову зачастили однокурсники с просьбами дать нужный томик для конспектирования, чтобы не терять время на поход в библиотеку. Иногда он шел навстречу, но на руки книги никому не выдавал. Зачастую два, а то и три человека сидели в их комнате и «скрипели перьями». Это тоже не могло нравиться «сокамерникам», но и это они терпели. Не хотели связываться с Носковым, зная его вздорность и непредсказуемость.

Беда пришла, откуда Носков ее не ждал! По общежитию про-катилась волна слухов. Завтра комиссия по проверке чистоты и содержания комнат! Надо отметить, что комиссии эти, воз-главляемые комендантом, были более чем представительными и с самым широким спектром полномочий. Вплоть до выселения, а иногда и того хуже.

Время и дата держались в секрете, но в этот раз всем успели сообщить, что комиссия нагрянет неожиданно, в понедельник двадцать второго числа в 14—00 по Гринвичу.

Все панически боялись коменданта, а уж возглавляемой им ко-миссии – тем более. Все, кроме Носкова.

Комендантом был отставной военный в возрасте за шестьдесят. Мужик хамоватый, недалекий, попивающий, но с болезненным самолюбием и жаждой власти.

Костяшками пальцев стукнули в дверь и, не дожидаясь при-глашения войти, в комнату ввалилась комиссия, часть которой не уместилась в ней и осталась на пороге.

Из жильцов в комнате находилось двое: Носков и Емельянов, который вскочил с койки и вытянулся. Носков остался сидеть на кровати.

Все члены комиссии, как шестерки, держали в руках блокнотики и записывали в них все замечания и отмеченные недостатки, чтобы исполнить указания или взять на контроль.