Александр Ковалев - Так бывает. Юмористическая проза

– Утро!

– Точно утро? – Точно!!!

– Ну, сейчас я направлю туда твоего начальника. Пусть он тебе сыграет пионерскую зорьку.

Неужели не угадал?! Спасение было за стенкой, где дежурила смена телевизионщиков. Они уж точно знают, утро сейчас или вечер. Ржевский бросил трубку на стол, рывком открыл дверь, в два шага пересек коридорчик и также рывком рванул дверь в комнату телевизионщиков. Яркий свет резанул по глазам. Там работали мониторы, контрольные телевизоры. Мужики спокойно сидели по своим рабочим местам, занятые каждый своим делом.

Можно было бы по телевизионной передаче определить, утро или вечер. Если бы передавали «Утреннюю почту», то утро, а если «Спокойной ночи, малыши», то вечер, но по телевизору показывали сериал.

От неожиданно распахнувшейся двери все вздрогнули. Мало ли кто может ворваться на объект ночью. Ведь Ржевский давно уже спит, они абсолютно в этом уверены, но в проеме двери стоял именно Ржевский. Спросонья, весь лохматый и с перьями от прохудившейся подушки в волосах. Мятый, как использованная туалетная бумага. Прямо с порога он выпалил:

– Мужики, выручайте, утро сейчас или вечер?

От такого вопроса все на мгновение обалдели. Перепил Юра, горячка!

– Утро или вечер? – уже с мольбой в голосе повторил он свой вопрос. Карпов, который только что приступил к поеданию бу-терброда с колбасой, успел откусить первый кусок и едва его про-жевать, так и застыл с открытым ртом. Потом глотнул и медленно так, нараспев произнес:

– В е ч е р! – не уверенный до конца, надо ли вообще отвечать на такие вопросы взрослому человеку, находящемуся при испол-нении. В это мгновение Ржевский исчез. Все переглянулись. Может показалось! Нет, открытая дверь была доказательством того, что это реальность.

– Надо сходить посмотреть, что с ним, – произнес Карпов, придя в себя. Мне кажется, он того… – и покрутил пальцем у виска. Все это заняло секунды. Ржевский схватил трубку и хотел в очередной раз поприветствовать большого начальника: «Добрый вечер, Юрий Петрович», но в трубке было только пи-пи-пи. На том конце положили трубку.

– Не успел, зараза! – В сердцах произнес он вслух. – Погорел! Черт бы его побрал! Зачем он звонил мне? Кто я такой для него?

Сейчас приедет Симкин и начнется… Опять пьяный! Пиши объ-яснительную!

Он сел за стол. Вырвал из ученической тетради листок в кле-точку. Написал «Объяснительная».

«Я, Ржевский …, заступил на дежурство в соответствии с гра-фиком дежурств. В помещении было прохладно, я прилег на ди-ван, накрылся полушубком и не заметил, как уснул…».

В помещение зашел Данилов, начальник смены телевизион-щиков.

– Юра, что с тобой?

– Ничего! Начальник узла звонил!

– Кто-о-о-о-о? Чего он тебе звонил? Сколько работаю, он и нам-то никогда не звонил. Ну, и что ему от тебя было надо?

– Не знаю! Я ляпнул ему «доброе утро»! Выслужиться захотел, идиот! Сейчас приедут снимать меня с дежурства.

Данилов расхохотался:

– Да он просто по ошибке попал на тебя. – Как по ошибке?

– Очень просто! Звонил нашему начальнику, а попал на тебя. У него 22—56, а у тебя 22—65. Принял стопку на грудь в честь празд-ника, вот и ошибся! Он ведь тоже человек.

– Е-мое! Так это я сам себя под раздачу подвел! Выслужился на свою голову!

За окном мелькнул свет фар приближающейся машины. Потом послышался топот ног. В общий коридорчик ввалились начальник Ржевского Симкин и его сменщик, Коля, которого он только что сменил.

– Доброе утро! – язвительно поздоровался Симкин. – Имею поручение Главного инженера составить акт, что ты пьяный и снять тебя с дежурства. Коля отстоит вместо тебя.

Ржевский опешил:

– Да ты и сам вроде бы поддатый. – Ну и что, я выходной!

– Да и Коля, смотрю, уже успел пригубить. Выходит, мы будем составлять акт так: «Мы, нижеподписавшиеся, будучи не совсем трезвыми, составили настоящий акт в том, что Ржевский тоже не трезв». Так?

Данилов опять расхохотался.

– Черт с вами! – сдался Симкин.

– Мотайте отсюда оба. Я сам ОТСТОЮ! А с тобой завтра будем разбираться. Пиши объяснительную.

– Я уже написал! Могу дать почитать перед сном.

Когда звук отъезжающей машины стих, Симкин выключил свет, лег на диван, накрылся полушубком и не заметил, как уснул.

Носков чудил. Проходя мимо магазина «Политическая книга», он забрел в отдел подписных изданий. В полной тишине и полумраке за столом сидела пожилая женщина в очках, академической внешности. Вскинув вопросительный взгляд на Носкова, она спросила: