Артур Олейников - Нумизмат. Роман

– Иван Иванович! – позвал господин и в ту же самую секунду за его спиной показался наш знакомый в необыкновенной золотой фетровой шляпе.

Рублев округлил глаза и даже сделал шаг в сторону, чтобы посмотреть за спину незнакомцу и убедиться, нет ли там еще одного Ивана Ивановича.

– Нет там больше никого! – сердито сказал Иван Иванович и грозно бросил, как будто Рублев причинил ему страшную обиду:

– Понадобятся, позовут.

Ответ курносого незнакомца насторожил Рублева, если не испугал, и он все так же, не ведая, что от него хотят, уставился теперь уже не на одного, а на двух незнакомцев.

Рублев о чем-то с опаской подумал и занервничал, как человек, у которого черт знает какими вопросами медленно, но уверено выбивают почву из-под ног.

– Справедливости ради будет сказано, к порядочным людям мы и в самом деле не ходим! – сказал господин и велел Ивану Ивановичу что-то подать. Слуга незамедлительно достал из-под плаща темно-бурый кожаный альбом для монет и передал его своему господину.

– Это ваша вещь? – спросил господин.

Рублева словно ударили током.

– Вы хозяин рубля, доставшегося мне при обмене! – радостно воскликнул Рублев, обрадовавшись, как человек, который битый час подряд разгадывал шараду, а разобравшись с головоломкой, собственноручно наградил себя прекрасным настроением.

Нумизмат, руководствуясь открывшимися обстоятельствами, сделал вывод, что незнакомцы, объявившиеся у него на пороге, тоже нумизматы, как и он и, стало быть, близки ему по духу. Он отбросил все опасения в сторону и решил им довериться.

– Проходите, я должен вас посвятить в чрезвычайное происшествие, – взволновано сказал Рублев, приглашая в дом черт знает кого.

В голове у него снова все перемешалось, как только он вспомнил о Николае Александровиче.

– И вы не боитесь вот так, запросто, впускать к себе в дом незнакомцев? – удивился Иван Иванович, закрывая за собой дверь.

Рублев опешил и растеряно спросил:

– Вы что, не нумизматы?

– Не хочу вас огорчать, уважаемый Егор Игоревич, но деньги в любом своем обличии, если они только не больше, чем просто деньги, ни меня, ни моего слугу не интересуют.

– Но вы же сами мне дали понять, что рубль ваш!

– Рубль наш! – решительно подтвердил Иван Иванович.

– Вот и хорошо, это главное, – успокоился Рублев.

– Справедливо! – подметил господин.– Но о коком происшествии вы говорили?

– Вот полюбуйтесь, это что-то невероятное! – захлебываясь от волнения, сказал Рублев и распахнул дверь своей комнаты, где, как и раньше, продолжал находиться Николай Александрович.

– Здравствуйте, Николай Александрович! – с почтением сказал Иван Иванович и слегка даже что ли сконфузился, наверное, оттого, что никак не ожидал встретить за дверью мужчину с бородой и в серой шинели, а господин, напротив, и бровью не повел, как будто, так и надо.

– Вы знакомы? – изумился Рублев.

– Как само собой разумеющееся! – ответил господин.

– Они все с нами одной веревкой связаны! – выкрикнул Иван Иванович.

– Иван Иванович, не перегибайте палку.

– Ну, рубли же наши?!

– Правильно, они все вкупе своей заслужили быть в нашем альбоме, а не у Него. Чего только кружка с пряником стоит! Да, Иван Иванович?

– Да, мой господин. Треск ломающихся костей под ногами, сдавленные предсмертные крики и дикие вопли, когда толпа подминала под себя очередную жертву халатности государя.

Рублев побледнел.

– Хорошо, Иван Иванович, но нужно, чтобы картина была ясней, и больше сочных красок.

– Слушаюсь, мой господин.

– Дело тут не в послушании, а в даре, данном свыше. Если осла бить дубиной, он все равно не поскачет, как конь. Ваша мысль может лететь как штормовой ветер и сбивать с ног! Не превращайте ее в черепаху. И больше эмоций!

– Слушаюсь, мой господин. Казаки машут шашками и умывают кровью лошадей. Люди просят пощады и, превозмогая боль, до последнего вздоха верят, что царь батюшка, их верная опора и последняя надежда, не вышел к ним на встречу и не наказал виновных, потому что не ведает о бесчинствах и где-то печется об их благополучии, а не отсиживается, как предатель за городом.

Рублеву все больше становилось не по себе и у него на лбу засверкали капельки пота.

– Иван Иванович, страшно, но здорово!

– Спасибо, мой господин, но я не люблю этой жути, хоть и порой прикладываю к ним свою руку. Я люблю добрые и волшебные сказки, как у Андерсена.

– Это замечательно. Иван Иванович, однозначно из вас выйдет толк.