Сергей Cупремов - Планка абсолюта

домиком.

– Что, Бог живет на горе? – изумленно воскликнул я

и вспомнил из инструкции, что эта часть джунглей лежит

вокруг горы Джелоси Маунтейн.

– В той стороне? Старик, это туда идти к Богу?

На мои слова примат растопырил в стороны длинные

ручищи и указал одной на запад, другой на восток.

– Безмозглый! – разозлился я, видя, как большие

массы обезьян задвигались на верхушках и принялись на-

37

ступать друг на друга с запада и с востока. На это было

невыносимо смотреть, и я отвернулся. Взглянув под ноги,

я увидел свои валяющиеся на земле инструменты. Среди

них уже недоставало парочки.

– У-у-у, черти, растащили! – вырвалось наружу мое

испорченное настроение. Ведь с самого начала все не

заладилось, неуютно было в этом месте. Тут поодаль я

увидел охранника и даже повеселел, что вижу хоть какое-

то знакомое существо. Буквально накануне я почтил

его новой записью в свитке и, видя его, припомнил свое

повествование:

Еще раз охрана

«Если человека с улицы расспросить, как он понимает

заключенного и охранника, он бы ответил: угнетенные и

эксплуататоры. Положим, человек, которого вы спраши-

ваете, подкован в правоведении, тогда он добавит, что за-

ключенные могут быть вполне виновны и сидят в заточе-

нии поделом, а охранники исполняют долг. Известен факт,

что охранников можно подкупить. Встречаются также

охранники правильные, не коррумпированные. Надзирате-

ли джунглей не подпадают под эту характеристику; они

проекция, плод самих джунглей и не идут в ногу с представ-

лением о безопасности, долге, защите прав и подобными гу-

манными идеями. У этих есть оружие, и оно всегда верное,

безотказное и приспособленное исключительно для тебя.

Сегодня я задумываю одолеть зону «D», но в самом этом

замысле уже обнаруживается противодействие. Главное, я,

конечно, боюсь эту самую «D», про нее столько сказано, и

кто только не пугал. Где-то внутри я хочу ее перебороть,

встать над ней, победить ко всем чертям! Но как страш-

но: что меня ждет в том краю?

Май, что именно в зоне «D», скажи все, что знаешь,

все! – умоляю я. Он слушает мой вопрос, но слышит вот

что: парень решил проверить, зачем ему? Он славный ма-

лый и специалист, но зачем спрашивает? Заметили? На-

верное, нет, но я знаю, что эта мысль Мая – это охран-

ник. И, пока вы не окажетесь в джунглях, в такое трудно

поверить: как мой охранник вдруг оказывается в голове у

славного малого, у товарища, кому одному только и можно

верить? Может, мое повествование как-то прояснит суть

этого надзора – неустанного, вездесущего и одновременно

лживого и продажного. Так же и в самом человеке уживают-

ся противоположные реальности, которые на первый взгляд

противостоят одна другой.

Так вот, внешне Май ответит что-то вроде: не бойся,

заберешься в полость, и будет все равно, что в «D», что

в «J». Душа-человек Май не станет стращать, скажет

что нужно. Можно выудить только, что в «D» все, к чему

прикасаешься, источает сомнение, и понимайте это как

хотите.

– Май, что значит сомнение? Я чиню трубы. Как

отразится мое ремесло на починке, если трубы во мне

сомневаются?

– Ты правда хочешь видеть? Пойди да посмотри. Тро-

гай трубки свои… может, они не захотят, чтобы ты их

трогал? – лукаво глядя на меня, спрашивает Май, и я вижу,

что охрана в виде… да, в виде сомнения уже усмотрела мое

любопытство.

Мне хочется думать, что я могу свободно болтать на

любые темы, ан нет! Вот он – стоит, голубчик, видит

меня и не пускает. Где стоит – да в друге моем, в Мае!

Такую штуку трудно понять с первого раза. Могу с дру-

гого конца; всегда полезно в здешних краях понимать, где

другой край проблемы, и цепляться за него. Иду к стука-

чу, Трону, и жалуюсь: «Замучили сомнения. Только к «D»

приближаюсь, так схватывает робость, почему? Объясни,

Трон, зачем туда ходить? Ты ведь там был, скажи, может,

не надо?»

– Не трусь, – говорит доносчик Трон, – ты что же,

одичал, стал ерунды бояться? Это все пустота – сомне-

ваешься, расстраиваешься, что не можешь решить, что