Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Сафари на «Большую пятерку»

Напротив метро начинался парк Тюильри. Налево пойдешь – в Лувр придешь. Направо пойдешь – Елисейские Поля найдешь. Она вошла в парк и пошла прямо. В саду было несколько прудов, вокруг которых все было словно в сиреневой дымке. Подойдя ближе, Лена увидела цветущие ирисы. Они смотрелись так красиво, что она поняла состояние Моне, когда тот рисовал свои полотна. Казалось, фиолетовым был даже воздух.

Ирисы она любила, в ее коллекции на даче было около двадцати разных редких видов. Ей стало очень интересно, какие ирисы цветут в самом центре Парижа, в самом известном парке около Лувра. Она спустилась к воде. Это был ирис бородатый – самый банальный и распространенный сорт. В России такие росли вдоль заборов у всех соседей на дачных участках. Но почему же здесь они кажутся какими-то волшебными, а дома это просто обычные цветы вдоль дороги? Ирисы были точно такие же, а впечатления – разные. «Есть какая-то проблема, и она во мне», – пришла Лена к неожиданному выводу.

Через парк Тюильри она прошла до Египетской колонны, далее начинались Елисейские Поля. Пришедшую в голову мысль было невозможно просто так подавить: Елисейские Поля показались ей обычной широкой центральной улицей с такими же магазинами и бутиками, как в Москве.

Правда, почему так? Встречаешь, например, подругу на улице, и она тебя спрашивает: «Ты где была?» А ты отвечаешь: «Да вот, из Москвы вернулась. Знаешь, прошлась по Тверской – такое наслаждение, потом – по Александровскому саду до Пушкинского музея, постояла у моих любимых „Ирисов“ Моне. Они, кстати, в Москве, а не в Париже. Потом решила кофе попить в кафе с видом на Москву-реку и кофточку в ГУМе купила».

В лучшем случае подруга пропустит всё мимо ушей, а в худшем – скажет, что в Москве вообще делать нечего. Но если сказать: «Да вот, из Парижа вернулась. Так, знаешь, по Елисейским Полям прогулялась, зашла в Лувр, на Монмартре выпила чашку кофе и купила кофточку в „Галерее Лафайет“», – лицо подруги изменится до неузнаваемости. Что она при этом скажет, конечно, зависит от степени дружбы, но в ее взгляде наверняка будет присутствовать выражение: «Везет же некоторым».

Как обычно, шопинг затянулся. Ограничения дневного бюджета по оплате питания абсолютно не противоречили денежной безлимитке на покупки. Сумма, конечно, была строго фиксированная, но ее можно потратить хоть в один день, если что-то очень понравится. Магазины были такие же, как в Москве: «Манго», «Зара», «Промод», «Адидас»… С теми же коллекциями, по тем же ценам. Елена купила дочке сарафан, который хотела приобрести в таком же магазине в Тарасове, с той разницей, что в ее городе нужный размер закончился, а здесь был в наличии. Зато дочь будет говорить подружкам: «Мама из Парижа привезла». Плохо это или хорошо? Абсолютно неважно. Потому что бороться с этим невозможно и нужно просто принять как есть. Такая уж ментальность у русского человека: китайский сарафан из Парижа обрадует его в сто раз больше, чем тот же сарафан, купленный в магазине напротив дома.

Позвонила подруга Леля. Услышав про шопинг, она сразу же дала ценный совет: «Я тоже раньше носилась туда-сюда, а теперь сразу иду в „Галерею Лафайет“. В дни распродаж цены всегда очень низкие. К примеру, туфли „Шанель“ – 315 евро, босоножки „Гуччи“ – 150, сапоги „Гуччи“ – 575, туфли „Кензо“ мужские – вообще 85! Даже не трать зря время на хождение по другим магазинам», – назидательным голосом закончила она.

Молчание со стороны Лены подругу никогда не расстраивало, главное было – дать понять, что она всё усвоила и тут же побежит туда, куда нужно.

– Спасибо тебе, дорогая, – только и успела произнести она.

– Да ладно, пользуйся, пока я жива, – ответила подруга и положила трубку.

Пора было возвращаться домой. Елена очень устала. И хотя ее квартира располагалась не очень далеко от Елисейских Полей, нужно было сделать на метро две пересадки. Поехать на такси ей не приходило в голову, потому что Париж – очень дорогой город, и она направилась к метро. У станции находился маленький ларек, в котором жарили большие блины с разнообразной начинкой. «Это будет мой сегодняшний ужин», – решила Лена. «Шесть евро», – сказала продавщица, протянув ей блин, наполовину завернутый в салфетку, и бумажный стаканчик с чаем.

Рядом был скверик с лавочками, но все они были заняты. На лавках и прямо на газоне сидело много народу, в основном французы, которые с удовольствием поглощали блины. В своей обычной жизни Лена этого не делала, но здесь села прямо на бордюр, поставила стаканчик с чаем на путеводитель по Парижу и начала есть. Это же Париж, а не Тарасов, здесь это нормально. Несмотря на нестыковки представлений и реальности, день прошел отлично, с дефицитом бюджета всего в один евро.