Юлиан Робертович - Разные истории

Голос звучит мягко.

– Что сегодня посадил, то завтра и прорастёт.

– Откуда ты знаешь про посадил? – Ванечка открыл глаза. – Ты ведь программист.

– Лежи-лежи, не крутись, – с улыбкой продолжает отец. – Как сегодня себя запрограммируешь, так завтра и проживёшь.

– А маме ты говорил, что жить надо здесь и сейчас.

– Спать надо здесь и сейчас восьмилетнему мальчику. Пойду я.

– Не уходи, – сын успевает схватить за руку. – Я уже сплю.

Прошла минута.

– А почему спать надо?

– Во сне ты растёшь.

Прошла ещё минута. Жаль, что электронные часы не тикают. За окном шум ветра убаюкивает деревья. «Интересно, где этот мечтатель уже успел побывать? Детские грёзы восхитительны».

– А можно запрограммировать летом снег?

– Тебе всё можно, – папа улыбается. – А кто отвечать за это будет?

– Ты.

– Тогда можно.

– Да ну?!

– На южном полюсе.

– А-а, я хочу здесь.

– Здесь, и чтоб я отвечал?

– Мг.

– Смотри, здесь я не отвечаю даже за то, чтоб ты уже спал.

– А я уже сплю, – Ванечка улыбается по-особенному весело.

Всё вокруг как-то стало проваливаться. Он рванул вверх. Широко раскрытыми глазами родитель видит мирно сопящего исследователя. «Уф». – Снова привычная обстановка. Мыслей нет. Только тепло рук ещё удерживает нежный след воспоминаний. – «А завтра он проснётся новым человеком».

Один и один – три и более.

К новому обеду дорога новая ложка.

В компании из генератора, критика и практика управляет наблюдатель.

Проснулся – увидел – обрадовался. С закрытыми глазами – светло. Открыл глаза,.. обрадовался.

В свой организм мы, прежде всего, впускаем свой образ жизни.

Если любой успех зависит от привычки, для начала можно привыкать делать ошибки лучших в мире мастеров.

В жизни есть всё,.. и только мы несём ответственность за свою жизнь.

В жизни есть всё,.. и только мы можем сделать её невыносимой своими предположениями.

В жизни есть всё,.. и только мы можем сделать её счастливой своим вдохновением.

В жизни есть всё,.. и только мы выбираем, как нам быть.

Каждый выбирает сам для себя и хорошо, если этому рад.

Есть только ты и жизнь. Больше ничего нет. Есть цель и движение к цели. Больше ничего нет. Ничто ничего не оправдывает. Есть полная ответственность за всё.

– Ты знаешь, я, похоже, залетела. – Двоюродные сёстры обмениваются многозначительными взглядами с примесью опаски и удивления. Ванечка только вот забежал в комнату, и ему тоже стало интересно.

– Кто залетел? – спрашивает, не поняв, почему взрослые замолчали.

– Птичка залетела, – говорит мама.

– Куда?! – у ребёнка сразу просыпается огромный интерес. Он начинает бегать глазами по комнате.

– Сюда.

– А где?! – Ванечка теребит мамину руку.

– Уже выпустили.

Интерес пропал. Точнее, убежал на кухню, и мальчик поскакал за ним.

– И что теперь?

– Не знаю даже. Наверное, буду делать аборт.

– А у моего кораблика два! борта! – капитан выскакивает из-за дверей.

Женщины аж подпрыгнули.

– А птичка больше не залетала?

– Нет, – укоризненно отвечает мать. – А ты, пожалуйста…

– А ты позовёшь, когда залетит?

– Позову. А ты, пожалуйста…

Но кое-кто уже успел убежать. Собеседницы смотрят в окно. Стёкла затянуты ледяным узором. Во дворе слегка метёт метель. Они взглянули друг на друга и тепло засмеялись. И всё-таки в комнате не хватает ещё одного ребёнка.

«А под шкафом волка нет?» – «Нет, спи уже». – «А под кроватью волка нет?» – «Нет. Давай, поворачивайся на правый бочок». – «Мне так удобно. А за дверью волка нет?» Разговор может тянуться и тянуться. «И надо же мне было пугать ребёнка серым волком», – подумала женщина. – «Хотела, чтоб скорее заснул. А как хорошо запомнил. Два месяца уже, наверное, прошло».

То-то и оно, что Ванечка просто запомнил, а теперь повторяет. Нет страха в детском сердце. Просто богатое воображение. То, что мальчик ощущал, когда мама рассказывала про серого волка, ему не понравилось и всё. Но в мультике зайки ахали, и тётя по телевизору ахала. И папа тоже как-то странно руки тянул к сыну. И от мамы промелькнула какая-то непонятная волна, будто ещё что-то и с ней было. Даже теперь Ванечка без тени сомнений залез бы под кровать посмотреть или за дверь. Но странное неприятное чувство уже поселилось внутри.

Человек рос и чувство росло. А вдруг папа будет бить, а вдруг мама узнает и не пустит гулять, и ещё много всякого. В четырнадцать лет Иван с пол-оборота мог влезть в драку. Но если начинали разбираться, разговоры разговаривать, парнишку пробирал странный озноб и слегка трусило. А после нажатия на выключатель подросток оказывался под одеялом укрытым с головой через две секунды. Потом надоело. Юноша серьёзно за себя взялся. Лез на рожон. Смело смотрел в глаза страшилкам в своём воображении. Вот только фильмы ужасов смотреть так и не научился. Противно, проще не смотреть.