Марина Важова - Похождения бизнесвумен. Книга 1. Крутые 80-е

Возле моего дома, на углу Гаванской и Шкиперки, встречаю нашу вечно недовольную соседку, она заходит в угловой гастроном и делает вид, что меня не замечает. Это чтобы не здороваться. Не хотите, не надо. Влетаю в парадную, машинально запускаю пальцы в прорезь почтового ящика – ничего нет, пишут.

Внутренне ликуя, преодолеваю последний лестничный марш. Лифт, как всегда, не работает, но мне сегодня это перескакивание через три ступеньки – в самый раз. Даже не задыхаюсь, даже не останавливаюсь передохнуть. Вот, наконец, и моя чёрная засаленная дверь. Думаю, ей лет сто. Если то, чем она сверху обита, снять, то совершенно спокойно можно созерцать наш коридор-пенал с сундуками и комодами по стенам, с двумя голыми лампочками и неожиданным окном справа, не просто заколоченным, а замурованным стеной соседского дома. Окно есть, а вида из окна нет. Но это, если свет горит, а если не горит, то ничего не увидеть, хоть всю обивку снимай. Но услышать можно.

Сейчас, ещё даже не разбирая отдельных звуков, я понимаю, что в квартире есть народ. Звучит музыка, причём в разных комнатах. Отчётливо слышу «Волшебный полёт» группы «Спейс», любимую вещь моего сына Лёньки, а в придачу что-то живое, похожее на гитару, но слишком громкое для акустики. «Наверно, электрогитара, только откуда, не Витька же, наш сосед-алкоголик, сподобился?»

Верный способ узнать – войти в квартиру. Ключа у меня нет, постоянная смена доверенных лиц, так или иначе опекающих Лёньку, вынудила меня отдать все ключи им. Так надёжнее, потому что мой приход домой мало что меняет в течении жизни «укороченной» после развода семьи. Вот и сейчас я нажимаю кнопку звонка – два раза. Шаги по коридору, дверь открывается без вопроса «кто там?» – значит, поджидают. «У тебя гости», – открывает дверь сестрёнка и, развернувшись, идёт обратно.

Лёля – одна из моих младших сестёр-двойняшек. Она учится в дошкольно-педагогическом и, в отличие от Томы, второй из двойни, имеет принципы. По её реакции я понимаю, что гости ей не по нраву и что они как минимум выпивают, а как максимум – мужчины. Именно в такой последовательности. Гитарные звуки идут из маленькой комнаты, и я направляюсь прямо туда. Пардон, забыла, гости ещё и курят, в иерархии Лёлиных раздражителей это, пожалуй, на первом месте: она с детства мучается астмой, и неприязнь к курящим, в отличие от первых двух, обоснованна.

Так, ничего себе, кого напустили в квартиру! Два незнакомых мужика, бутылки, стаканы, дым коромыслом, да ещё и баба какая-то с ними. Да не баба это вовсе, а моя знакомая художница Оля Рунтова. Она тут же, опрокидывая пепельницу, устремляется ко мне:

– Ну как? Хотя можешь не говорить, сразу видно – приняли. Мы тут третий час тебя ждем, уже отмечаем, присоединяйся. Да, кстати, ничего, что я не одна? Это Петя, а это… – Ольга делает лёгкую заминку, из чего я заключаю, что второй товарищ ей самой не очень знаком. Он поднимается с кресла и, не дожидаясь, пока вспомнят его имя, произносит:

– Прошу прощения, что явился без приглашения, некоторым образом случайно. Каштан.

С этими словами он необычайно изящным жестом вылавливает мою руку и прижимает к ней сухие, твёрдые губы. Невиданные в нашем богемном кругу церемонии! А голос, голос чего стоит: где-то на уровне нижней октавы женского торса. Но всё это отмечаю попутно, сейчас главное – меня приняли в Союз! Застань я в своей комнате не Ольгиных приятелей, а колоритную компанию соседа Витьки, тоже не сразу бы начала гнать.

– Вы, между прочим, напрасно поторопились. Ещё два часа назад моя судьба могла решиться по-другому, перевес в один голос, это на грани. А при чём тут каштан? – я полна веселья, и хотя понимаю, что Каштан – вероятнее всего фамилия, но уж больно поприкалываться охота.

– Валерий Каштан, для друзей – Валера, – серьёзным тоном, но с улыбкой в глазах.

– А я – Петр Жеромский, мы с Ольгой Михайловной – старинные друзья, – по его взгляду в сторону Ольги я понимаю, что это не совсем дружба.

Так, что на столе? Портвейн, и неплохой, португальский «Порто», вино красное сухое, бутылка «Столичной», – а так поесть охота! С едой негусто – сыр и несколько яблок. Всё тем же изящным движением Валерий запускает руку в чёрный кожаный портфель, стоящий в его ногах, и достаёт из него… Нет, такого не может быть в обычном чёрном портфеле обычного смертного!

Бутылка «Армении», полпалки самой что ни на есть твердокопчёной колбасы, явно ресторанные бутерброды с красной рыбой и в завершение, после лёгкой паузы – пакет из шуршащей полупрозрачной бумаги, а в нем – пять изумительных по форме, хоть сразу в натюрморт, душистых, с румянцем и лёгким пушком, – персиков.