Vysheslav Filevsky - Небожественное. Рассказы, притчи и сказки

Мысли Тетеруя становились всё более мелкими и суетными, сознание – всё более омрачённым. Бабетцам вначале это нравилось, потому что Тетеруй начинал говорить в своих произведениях уже не о великом Непостижимом, а о том, что считали насущным, понятным и якобы полезным для бебечества. Творчество Тетеруя стал доступным широкому кругу бабетцев. Его стихи вовсю покупали, он разбогател, поместил свою бабушку в дорогой дом престарелых, чтобы жить не мешала…

Но время шло – и произведения Тетеруя становились всё более похожими на то, что создавали и другие поэты, всё более блёклыми, а их темы – мелкими. Мудрецом он как-то незаметно быть перестал и мог писать только о суете. Когда он открывал свои работы, созданные до омоложения, он вообще не мог понять ничего. Поражался своей непроходимой глупости в старости. И был бесконечно благодарен лукавым учёным, освободившим его от так называемой мудрости.

В конце концов Тетеруй бросил поэзию, которая стала настолько примитивной, что перестала приносить доход так же, как и стихи, написанные в мудрой старости.

Тогда Тетеруй занялся перепродажей сделанного другими. Вволю ел и пил, жил с несколькими женщинами сразу, то перемежая их, а то и единовременно. Его природная бабушка, видя преображение мужа, лечиться от старости отказалась и с молитвой умерла. А сам Тетеруй, когда его спрашивали, не он ли тот самый знаменитый мудрец, с крайним удивлением отвечал, что нет, это досадное совпадение – и хохотал.

Тетеруй был необыкновенно счастлив стать обычным бабетцем. Жить, как все, доставляло ему всё большое удовольствие, даже счастье. В омоложении он остановился на двадцати годах. Лечение прекратил и решил постепенно стареть. Женился на продавщице. Помогая ей, укрепился в деньгоделании. Дети тоже сызмальства занимались главным – деньги пилили. У них был большой дом в хорошем месте, у каждого – своё средство передвижения, прислуга. Отдыхать летали на другие планеты… Одним словом, было всё, как у самых уважаемых бабетцев…

Когда Тетерую вновь стукнуло пятьдесят, он решил, что пора снова омолаживаться. То, что когда-то в глупой старости он был замечательным мудрецом и духовным поэтом, он не помнил… А на что оно такое помнить, скажите пожалуйста? Польза-то какая?.. Где? В чём? – Смех один, вот что.

У некоего божества долго копилось неудовлетворённость одним из его творений – разумными существами с планеты Рарет – раретцами .

И оно решило подправить раретцев, направить их по угодному Ему пути, от которого раретцы отклонились. И тогда раретцы по внушению свыше всё более и более стали чувствовать необходимость избавляться от лица и сердца… «И в самом деле, зачем нам лицо и сердце?» – подсознательно ощущали раретцы. Под красивым стало пониматься одинаковое, желанным ощущалось единообразие и забывалось сердечное чувствование…

Чем была вызвана неудовлетворённость божества?.. Обыватели полагали, что Высшее непременно должно творить нечто приятное им. Однако это едва ли могло соответствовать действительности. Потому что раречество обязательно должно было погибнуть, ведь оно рождено… А как же иначе?.. Поэтому-то в раретцах и должны были усиливаться качества, ведущие к вырождению, к гибели…

Раретцы пока ещё продолжали различаться лицами… На планете Рарет бытийствовало много народов с разными обычаями. Впрочем, сглаживались и эти отличия, потому что раретцы перемешивались всё более и всё глубже забывали об обычаях предков, теряли особенности присущие именно их народу. «На что они нужны, эти обычаи? – рассуждали они. – Какими глупыми и суеверными были предки!»…

Но более явно раретцы теряли лица духовные. Презрев, насмеявшись над наследием длинной череды предков и отказавшись от него, раретцы внутренне становились всё более одинаковыми, как будто души их изготавливали на заводе. Телесное лицо оказывалось только маской, под которой было нечто белое, матовое, пустое. Это никого не смущало, потому что нравились только и именно маски. Когда оценивали раретца, речь шла преимущественно о них. Поэтому работе над масками раретцы придавали большое значение: маски подкрашивали, смазывали различными снадобьями, их упражняли, подтягивали и даже подрезали. Самым успешным в работе над масками, завидовали, и те снисходительно делились опытом.