Петр Тушнолобов: Виктор Йог на прозе.ру. Избранное

Сейчас, похоже, меня интересует творчество. Я сочиняю научные, художественные, публицистические, учебно-методические, критические и эзотерические тексты. В этом я вижу хоть какой – то смысл. Для меня ценно общение с людьми. Под общением я понимаю обмен мыслями, чувствами, переживаниями, оценками, в результате которого между людьми появляется что-то общее.

Я понял, что в реальности человечество представляет собой единое целое. Хотя в действительности каждого кажется, что мы все разделены. Я поздравляю с днём рождения всех живших, живущих и тех, кто еще придет после нас.

Тайна жизни в том, что каждый из нас одновременно является всем и самим собой. Выразить в языке и логике это невозможно. Поэтому все говорящие и пишущие с момента создания языка безуспешно пытаются выразить невыразимое. Счастья вам, люди!!!

Однажды к известному духовному учителю робко приблизился человек и едва слышно произнес, что хотел бы освоить его систему. Учитель раздраженно и высокомерно бросил ему: «Мне не нужны ученики, я уже устал учить!».

Ученик поднял голову и спокойно взглянул на гуру, а потом смиренно и с достоинством удалился. Имя учителя история не сохранила. А ученики того робкого человека рассказывали, что с тех пор он уже больше не искал учителя.

Я знаю точно, что в одно туманное утро родился и в седой прекрасный вечер умру. Эта неопровержимая истина наполняет меня безудержным весельем и оптимизмом. Жизнь не представляет для меня проблему, как нет её для пассажира скорого поезда «Москва-Одесса». Сидя в уютном купе и покуривая трубку, он верит, что, в конце концов, попадёт, куда надо, даже если по пути его взорвут террористы.

Поэтому, мадам, не суетитесь под клиентом!

Все ваши глюки о славе, богатстве, власти и успехе (комплекс Наполеона), – не более чем рябь на поверхности лесного озера. Желание стать кем – то и каким – то (олигархом, президентом, чемпионом, гением, святым, великим) не что иное, как кривлянье размалёванной путаны перед прохожими на улице Красных Фонарей.

В свете открывшегося жестокого знания, бомж ничем не отличается от владельца фешенебельного особняка на Канарах, нищий от султана Брунея, дворник от короля, больной от здорового, а мертвый от живого.

– А, может быть, мы существовали раньше и будем жить после смерти? – возразит скептик.

– Вполне возможно, но я этого не знаю.

Как же тогда быть?

Вспомните о том, что вы уже есть. Улыбнитесь, расслабьтесь и просто попробуйте получить удовольствие от жизни! Так маленький ребёнок визжит от счастья и радости, скатываясь по деревянной горке, и вовсе не думает о том, что может сломать себе шею.

Всю жизнь я хотел стать самым умным.

В школе списывать задачки приходили ко мне. В университете я говорил редко, но к моим словам прислушивались. В армии, будучи рядовым, я выполнял обязанности начальника штаба батальона. Моя жена знала, что наши дети получат всё, что им нужно. Я учил школяров, бегал марафоны, поднимал гири, участвовал в шахматных сражениях и читал книги. Постельные битвы научили меня немногому, но я понял женщину. Уча студентов, учителей и управленцев я продолжал своё образование. Философия, психология, педагогика, методология, эзотерика и религиозные системы расширили мои горизонты. На Пути я был учеником и учителем, последователем и гуру, ведомым и ведущим. Я отдал дань увлечению бизнесом и деньгами. Я был известен, на меня надеялись, мне поклонялись, в меня влюблялись. Я искренне верил, что помогаю людям, но это не спасло меня от разочарования и депрессии. Я любил, молился и медитировал. Я прошёл все ступеньки научной карьеры, но истины не нашёл. Моё знание стало тяготить меня. Моё эго разрослось до размеров вселенной. Я стал творить иные миры и пространства, но и здесь не нашёл удовлетворения. Я прошёл через страх смерти, освободился от желаний и принял себя таким, какой я есть. Я не самый умный, но и не самый глупый. Я не богатый, но и не бедный. Я не святой, но и не злодей. Я не гений, но и не ничтожество. Я не Пушкин, но и не Ванька Жуков. Шагреневая кожа моей судьбы стала стремительно съёживаться. Я уже ничего не хочу. Мне нечего достигать. Я не хочу быть никем. Стены моей тюрьмы рухнули, и я обнаружил, что вокруг меня пустота и я тоже пуст. Мне впору было брать фонарь и идти искать человека. Но никого вокруг не было. Даже меня. В этом тотальном одиночестве не было никакого надрыва. В этом просто была суть вещей. И это не смущало меня так же, как не может беспокоить океан сознание того, что рядом нет других волн. Глубинное внутреннее спокойствие стало уделом моего существа. А из бездны вечности послышалось едва слышное: «Ом-м-м…»