Петр Тушнолобов - Виктор Йог на прозе.ру. Избранное

В девятнадцать я любил читать классику, смотреть кино, знакомиться с девушками, плавать в Иртыше, играть в любовь, стрелять из пистолета, танцевать, ходить в театр и кататься на такси.

В тридцать девять я любил читать эзотерику, сидеть у телевизора, встречаться с женщинами, плавать в ванной, играть в гуру, стрелять деньги до зарплаты, изучать психологию, заниматься каратэ, проводить тренинги, медитировать и кататься на машине.

Я знаю, что ничего в этой жизни не меняется, кроме самих изменений.

Сейчас я люблю читать то, что мне интересно, смотреть фильмы про бандюганов, плавать по волнам своей памяти, играть в писательство, стрелять глазами на девушек, заниматься кулинарным творчеством, париться в бане и ходить пешком.

Но больше всего я люблю надеяться, что однажды, под какой – нибудь развесистой клюквой, вдруг, совершенно случайно, прозрею и пойму, что такое счастье.

Что означает звук хлопка одной ладони?

Этот коан я получил от Мастера в пятнадцать лет. В шестнадцать, когда меня отметелила толпа подростков, и я едва унёс от них ноги, я сказал ему, что это месть. Он посмеялся надо мной и предложил мне работать усерднее.

В семнадцать, когда я познал женщину и определил это словом секс, он улыбнулся, и я получил сильный удар палкой по спине.

На мой диплом об окончании лучшей бизнес-школы Токио, он презрительно сплюнул.

Когда у меня родился сын, я с гордостью сообщил ему об этом, а он удручённо хмыкнул.

Я позвонил ему и сообщил, что мой бизнес позволил мне поселиться в загородной вилле, на берегу моря. Ответом было небрежное «Хе-хе…».

Я не стал сообщать ему об успехах в своей карьере, рождении второго сына и дочери, так как заранее знал, что он скажет.

Отдыхая на Канарах с любовницей, я подумал, что это блаженство отдыха. Он послал меня ко всем чертям.

Когда меня стали показывать по телевизору, мой голос зазвучал по радио, а мои книги миллионными тиражами стали печатать зарубежные издательства, я пришёл к нему в смокинге, небрежно покуривая гаванскую сигару. Он не пустил меня на порог своего дома.

Я бросил всё и ушёл медитировать в Гималаи. Однажды горный орёл, принял мою неподвижную седую голову за выступ скалы, опустился на неё и выклевал мне глаза.

С тех пор я сижу у ворот буддийского монастыря и больше не нуждаюсь в ответах. И только тут я услышал его и понял, чего добивался от меня мастер.

Раннее утро в лесу на Даниловом озере. Над спящим лагерем первозданная тишина. Из палатки выползает человек с заспанными глазами. Этим утром ему исполнилось тридцать семь лет. В его душе царит гармония. Природа светится тихой радостью. Именинник натягивает коричневые резиновые сапоги и надевает штормовку. Вот уже несколько лет подряд он встречает свой день рождения в кругу друзей вдали от цивилизации.

Новорождённый прислушивается к себе и понимает, что хочет воды. Он берет полотенце и медленно, подчиняясь внутреннему ритму, идет к фляге с водой, набирает кружку и с наслаждением пьет.

От стоянки до пологого спуска в озеро недалеко. Расправив плечи, мужчина идет к озеру через непроснувшийся ещё лес. Вдруг во всем его теле появляются мурашки и дрожь, словно завибрировал энергетический поток. Где входит этот поток непонятно, но ясно чувствуется, как из пальцев словно истекает невидимая субстанция. Его тело включилось в природную систему и стало проводником. Человек чувствует, как весь он становится наполненным удивительной силой, дыхание углубляется и обретает ритм, а грудь распирает от ощущения могущества. Индивидуальное сознание мгновенно исчезает, как капля в океане, и он ощущает себя частицей Вселенной.

«Это подарок тебе, брат мой. Я – это ты. Ты – это я. Я другой, но тоже чувствую и осознаю. Правда, у меня качественно иное сознание, чем твоё. Сознание леса не проявляет себя словами. Понять меня можно только на время забыв слова. Ты умеешь это делать. Помнишь, как в прошлом году, недалеко отсюда, одна из моих сосен открывала тебе будущее?».

Потрясённый происходящим, человек совершенно не заметил, как пришёл на берег. Он медленно разделся, сложил одежду и подошёл к воде. Над ней всё ещё клубился туман, окутывая, прибрежные деревья. Ощутив его прикосновение, одинокий купальщик съеживается, а зайдя в воду по грудь, видит размытую грань между гладью озера и нижней кромкой тумана.