Олег Скрынник - XXI век. Повести и рассказы

И уроков с ним делать не приходится: сам справляется, паразит. Да нужна ли я ему вообще? Разве что деньги давать на обеды. А вот ещё чуть-чуть, научится зарабатывать сам – и точно буду не нужна.

Говорят: чужие дети быстро растут… Свои, как оказалось, – гораздо быстрее.

М-да. Но пора одеваться. Синий костюм… Нет, всё-таки бежевый. И не помешает чуть-чуть духов. Самую капельку.

– Здравствуйте. Садитесь.

Отсутствует почти полгруппы. Ничего удивительного: начало семестра. У кого-то старые «хвосты», и ему не до новых занятий. Кто-то не нагулялся, каникул не хватило (какие-то вшивые две недели. Не то, что летом). Кто-то никак не доедет из дома: заносы, лавины, цунами, землетрясения, эпидемии, захват заложников и проч. – обычные дела в этот период времени.

В первом ряду две девицы едят меня глазами. Одна рыжая и толстая. Другая потемнее и потоньше. За версту видно: отличницы, тянут на «красные» дипломы. Значит, правдами и неправдами будут высиживать «пятёрки».

Остальным, слава богу, на оценки наплевать. Особенно вот этому, высокому и кудрявому, в замшевой куртке. Ему, кажется, и стипендия не так уж нужна. Он и здесь-то появился сегодня, скорее всего, просто из любопытства или из-за того, что какое-нибудь интересное мероприятие сорвалось. Я угадала, товарищ… э-э-э, посмотрим по журналу… Вот. Угадала, товарищ Духовицкий? По глазам вижу, что угадала. И ещё… Эй, Духовицкий. Духовиц-кий! В матери я вам может быть и не гожусь, но в очень старшие сёстры… Я понимаю, вы здесь поопытней остальных. И поразвязней. Но тем не менее…

Духовицкий вытаскивает свой храбрый взгляд из-под преподавательского стола и начинает шарить им у меня за пазухой. Чёрт с тобой, шарь! Там как раз не лучшее из того, что у меня есть.

С этим он соглашается и демонстративно тянет носом воздух.

«Париж?»

Париж, Париж. Подарок Марселя… Какого? Ты его всё равно не знаешь, да и не твоё это дело.

– Получите задание на курсовую работу.

– А можно, я получу ещё и за Коровина?

У него густой насыщенный бас. Он заполняет всю аудиторию, вибрирует в каждой клетке и через щели вываливается на улицу и в коридор.

– Да заодно и за Сероватова, за Исавнина, Прихожского. И за Сагайдачную.

А вот это ты зря. Я ещё не знаю, что это за Сагайдачная, но думаю, что теперь защитить у меня работу ей будет не так-то просто.

– Это жена Сероватова, – улыбается он, и залетевшая было тень мигом снимается и выпархивает из моей души, порождая чувство облегчения. Оказывается, я настолько не люблю строить людям козни? Ай, да я!

Фыркает входная дверь, и за ней обнаруживается смазливая физиономия лаборантки Леры.

– Любовь Сергеевна, вас к телефону.

От стола до двери всего пять шагов, но этот казанова успевает мысленно пошлёпать меня по заду.

– Какая вы сегодня… – восхищённо говорит Лерочка и уже не находит слов «для дальше»

В преподавательской по случаю субботы никого нет (Лерочка, разумеется, не в счёт), и можно во время разговора откровенно смотреться в общественное зеркало. Всё, что оно отражает сейчас,.действительно, стоит того, чтобы на него полюбоваться.

– У тебя удачный день? – интересуются на другом конце провода.

Ага! Тоже заметил моё настроение.

– Так сегодня же суббота, – игриво отвечаю ему, давая повод подумать, что я имею в виду предстоящую встречу. Пусть думает! Мне не жалко.

– Значит, как всегда? – расплывается он в невидимой мне улыбке.

– Ничего подобного. Как в последний раз!

Эта фраза давно превратилась у нас в клише.

– О кей! – воодушевлённо отвечает он. – Буду как часы. Целую.

– Ага, – отвечаю я, кладу трубку и мысленно проникаю в его внутренний мир.

Знакомые фразы, знакомая квартира, знакомые тапочки. «Как всегда»!.. Интересно: на кой чёрт заводить любовницу, если так ценишь однообразие?

– Любовь Сергеевна, вы уже поговорили? Оцените.

Лерочка задирает тяжёлую юбку-макси, обнажая ослепительно белый пупок.

– Италия! – комментирует она как ни в чём не бывало. – Двоюродный брат прислал из Москвы.

– Рейтузы? – от нечего делать разыгрываю я девственную неосведомлённость.

– Дольчики! – произносит она с интонацией миссионера, впервые открывающего таинство звучания имени Божьего туземцам Сэндвичевых островов.. И, войдя в роль, начинает исполнять передо мной ритуальный танец: «две шаги налево, две шаги направо». И опять, и снова.

Есть несомненная грация в этом движении острых коленок, особенно если они на добрый десяток лет моложе ваших. Хотя… Справедливости ради надо сказать, что таких у меня не было и десять лет назад.