Оксана Кириллова: Делия

После этого разговора я, ошеломленная новой для меня идеей присвоить чужое имя, некоторое время почти всерьез размышляла о том, чтобы тоже когда-нибудь поменять свое простенькое – Ольга – на более роскошное. Даже сборник имен полистала и как бы невзначай спросила маму, почему она не назвала меня Мирандолиной или Грациэллой. Та – чего и следовало ожидать – несколько секунд хохотала, а потом спросила, чем меня не устраивает мое имя. «Да вроде бы всем устраивает», – подумав, ответила я, но в этот же вечер выпалила Анфисе по телефону (привычка болтать друг с другом даже после школы начала формироваться уже тогда):

– Знаешь что, называй меня Златиславой!

– Как?! – подавилась от смеха Анфиса.

– Зла-ти-сла-вой! Золото и слава. Красиво же?

– Ты что, тоже решила сменить имя?!

– Не знаю, может быть…

– И как же тебя будут звать сокращенно? Златой?

– Нет, «Злата» мне не очень нравится.

– Тогда, может, Славой?

– Это же мужское имя! Более того, так звали паренька из нашего двора, который вечно кидался в меня снежками. Я так рада, что он наконец переехал…

– Вот видишь, это имя тебе не подходит, – насмешливо резюмировала Анфиса.

– Сама уже поняла, – фыркнула я и замолчала, листая сборник имен. – Я тут еще несколько вариантов отметила… может, Вивиана?

– Вива или Аня? Кстати, героиню «Красотки» звали Вивьен, а она была проституткой.

– Тьфу ты, Господи! Тогда… Дизидерия!

– Чего?!

– О`кей, нет так нет… а вот… Делия. Просто и со вкусом.

– А ничего звучит. И сокращений не надо, – согласилась Анфиса. – Делия Плотникова…

– Что-то не очень сочетается.

– Уж получше, чем Дизидерия. К тому же, тебе же еще замуж выходить. Если изменишь имя, как я, в восемнадцать, там до замужества уже рукой подать, – уверенно заявила она.

– И опять менять паспорт, – вздохнула я.

– Это верно. Так что лучше сделать все сразу.

– В смысле?

– Ну, выйти замуж в восемнадцать и сразу сменить имя. Или подождать до двадцати, когда все равно надо получать новый паспорт…

– Долго ждать.

– Я тоже так думаю. Значит, в восемнадцать, решено.

***

Имя Делия ко мне как-то не пристало, зато моей новой подруге емкое и красивое Лина подходило куда больше, чем неуклюже-старомодное Анфиса, так что с тех пор я называла ее именно Линой. Вскоре я уже не могла представить для нее другого имени, а ее настоящее, которым называли девочку остальные, стала воспринимать как что-то вроде нелепого прозвища.

На следующий же день после дискуссии об именах Лина поразила меня снова.

На уроке географии большей части нашего класса раздали скучнейшие доклады про какие-то полезные ископаемые. Записывая свою тему, я с неудовольствием подумала о том, что придется перерыть весь книжный шкаф в поисках нужной энциклопедии или, чего доброго, тащиться в школьную библиотеку. Это было время, когда интернета почти ни у кого не было – сейчас, конечно, такое и представить трудно. «Ну, может, пойду вместе с Линой – хоть не так скучно будет», – утешила я себя, но в следующую секунду вышеупомянутая тяжело вздохнула:

– Ох, опять раскошеливаться на Зойку…

– Какую Зойку? – не поняла я.

– Да соседку мою. Ей родители карманных денег почти не дают, вот и приходится заниматься такой ерундой. Берет она, слава Богу, не очень много… за биологию на прошлой неделе всего сто пятьдесят взяла, а там ведь не доклад, а целый реферат был…

– Стой, ты платишь кому-то за рефераты?! – изумленно перебила Лину я.

– Ну да, – безмятежно отозвалась она – так, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Неохота мне время тратить. Этот докладик обойдется, думаю, рублей в сто – больше я за него не дам, пусть и не просит.

– И давно ты таким образом… учишься?

– Прикинь сама – переехали мы с родителями накануне нового года, и с Зойкой, которая с нами на одном этаже живет, я стала общаться почти сразу. Значит, практически с первого дня учебы в этой школе.

Несмотря на то что с начала ее учебы «в этой школе» прошло на тот момент не более двух недель, нам уже задали несколько рефератов и докладов по разным предметам, и по некоторым мы даже успели отчитаться. Я не могла поверить, что тот интереснейший доклад про русскую культуру тринадцатого века, во время которого никто, кроме выступающей, не вымолвил ни слова и все взгляды были обращены на нее (Коля Гусев при этом, разумеется, снова забыл закрыть рот) подготовила не Лина, а какая-то Зойка за сто рублей. Конечно, Лина неизбежно вносила свою лепту – хорошо поставленным голосом с правильными интонациями и своевременными паузами… да и, что уж там, эффектным внешним видом. И все же, если при этом она читала чужой доклад – это сильно портило мне впечатление.