Илья Кучеров - Стихотворения

По мокрым берегам вышагивают сосны,
Корнями шевелят, жуют морское дно
И стерегут, когда обманчивые весны
Набросят маскхалат на каждое окно.

Они ломают строй, свистят и ждут ответа,
Но атаман молчит и рвется в облака, —
Лишь в небесах небес до самого рассвета
Сжимает флаг его железная рука.

Я не меняю твердь на беженку в ковчеге —
Меж небом и водой не вымолить огня.
Деревья хлещут ром, мечтают о побеге,
Моя Норвегия напрасно ждет меня.

Когда над городом сгустится тишина,
Опять, как из ларца Пандоры,
Метро наполнится шагами Командора,
И Невский зачеркнет Китайская Стена.

Мы возвращаемся: ни мира, ни войны,
Лишь свист и шорох покоренной дали, —
Но нет таких личин, чтоб мы не увидали
Привычный абрис Петроградской стороны.

Здесь не Офелия – здесь мышь оплачет вас
В буфете, где ни круп, ни соли,
Лишь только догорят остатки силы воли
В окошке над Невой, где Феникс не погас.

Мы опускаемся у самой кромки льда
И, крылья складывая, замираем.
Мы подождем, пока вороньим граем
Очнутся ваши города.

Не поминай о мертвых никогда:
Они и так на облаке кочуют,
Но вмиг слетятся, только кровь почуют.
Редеет облаков летучая гряда .

Подари мне лезвие души
От людей, что прячутся в тиши.

Я уйду к заливу под сосну,
Под корнями старыми засну.

И во сне, огнем неопалим,
Я построю свой Ерусалим,

Где людей стрижет, как тополя,
Жадная до похоти земля.

Я взрасту, как дерево в лесу,
Я по веткам расточу росу,

Я вернусь – а мы уже ушли
На другую сторону Земли.

Пусть теперь разят из-за угла —
Вместо крови вытечет смола!

В этом доме умирают кошки —
Знать, и мне придет пора,
И над кадишем в затрепанной обложке
Во дворе заплачет детвора:

Мендл, Мендл, ты идешь по кругу
С чашей у виска, пробитого дождем;
Где теперь найдешь себе подругу,
Где построишь дом?

В час, когда Творец затеплит ханукийю,
У твоих дверей завертится зима;
Звезды путь вершат – да кто они такие,
Чтоб сводить тебя с ума?

Тишка, Тишка, где ты, киса Тишка? —
Мяу! – отвечает Тишка, – я лечу!
Этот мир как недописанная книжка,
Нам сверстать ее не по плечу.

Не тягаться черной кошке с василиском,
Он давно таится в глубине двора. —
Киска, киска, дай мне силы, киска,
Мне с тобой пора.

Мы с тобой взовьемся, словно дым осенний,
Словно желтый лист, летящий в небеса,
Мы с тобой прольемся под ноги растений,
В дальние, далекие леса.

Морозная заря качается над лесом,
И больше потерять не страшно никого:
Сосновый гроб давно томится под навесом —
Как первые цветы, всегда на одного.

От пепельных берез до вечномертвой хвои
Земля скопила яд в бестрепетной игле;
Не прикасайся к ней – она готова к бою:
Вобьет тебе кутак и заточит в скале.

Ни стих державинский, ни сталинские руны,
Ни падающий снег у нас над головой,
Не объяснили нам, пока мы были юны,
Что эта часть земли оставлена Тобой.

Ладони распахни – с них бабочка взовьется,
Навек огранена в гранитный лед.
Застывший водопад набухнет и взорвется.
Полуночный Гаспар непрошеным войдет.

Этой ночью все деревья спешат раздеться,
Догадываясь что лета больше не будет.
В перевернутой банке свечным огарком лучится детство,
Да брусника манит укусом под левой грудью.
Вечор, ты помнишь, нам Афродита пела
Про обретение новой – ледовой – плоти,
А нынче снова грохочет белая пена,
И птицы, прощаясь, пляшут в водовороте.
Не сомневаясь, что лета больше не будет,
Не бойся и выпей осень из белой фляги —
Это только кровь моросит из раны под грудью
И падает спелой брусникой на белый ягель.
Это птицы, крича, на юг улетают – знают,
Рыбы знают и лезут в омут,
Облетевшие листья в предутренний лед вмерзают,
К полудню он снова тает, и листья тонут.
Нам не надо рожать детей, а если придется,
Посади их в лодку: они научатся плавать;
Белый свет повернется, вряд ли кто-то вернется,
Но по ним уже некому будет плакать.
Им в каждом камне вырыт шум водопада,
Им ягель на плечи ляжет белой периной,
Не оглядывайся: нам уже ничего не надо.
Мы входим в новый ледниковый период.