Вадим Верник - Горлица

* * *

Поезд медленно тронулся от перрона, а я не могу зайти в вагон и стою в тамбуре. Всё у меня внутри сжалось и нахлынуло сразу. Тяжело расставаться. Опустив голову, стыдливо прячу влажные глаза. Передо мной плывут картины этого лета: друзья, бабушка, моя славная девочка. Волнами накатывает такая тоска, что держусь из последних сил, чтобы не зарыдать в голос. Хочу побыть один со своей нежной памятью. Меня не трогают. Мама всё понимает и ждёт в вагоне.

Друзья мои остались мне друзьями. Драка на карьере закалила нас. Мы что-то важное приобрели и поняли, как бережно нужно относиться друг к другу. Этому нельзя научиться просто так, это необходимо понять – через какое-то внутреннее усилие. Делая больно другому, будь готов к тому, что больно будет и тебе. Слова вдруг стали лишними. Никто из нас случившееся на карьере не обсуждал. Мои друзья были со мной!

Перед самым отъездом они помогли мне увидеться с моей девочкой. Рискуя попасть в большие неприятности, камнем разбили окно в доме, в котором она жила. Шансов было мало, но странным образом всё получилось быстро и просто, как задумали. Пока взрослые бегали и суетились что да как, они тайком вызволили её из дома и через задний двор вывели на край посёлка, где я ожидал её.

– Уезжаю сегодня, – грустно начал я, – хотел с тобой попрощаться.

На меня смотрели большие голубые глаза, полные печали и доброй надежды. Она протянула мне руку, на запястье которой было вырезано моё имя.

– Что это? Зачем ты это сделала?! – с тревогой спросил я.

– Так надо, – ответила моя девочка, – чтобы помнить тебя всегда.

Я впал в ступор, меня охватил какой-то внутренний страх. На её руке была срезана кожа и виднелась свежая плоть. «Всё ли нормально с ней?» – пронеслось у меня в голове. Я не знал, как реагировать. Я испугался за себя, занервничал:

– А разве нельзя помнить меня без этого?

– Можно, – сказала она и, немного помолчав, добавила, – но не всегда. Ты знаешь, когда люди хотят что-то запомнить, они это записывают. А когда хотят запомнить навсегда, то зарубают. Поэтому давным-давно, когда ещё не писали, делали зарубки и запоминали запахи, звуки и цвета.

Я слушал свою девочку очень внимательно. Всё было так неожиданно и странно, я боялся, что, может быть, она не в себе.

– Кто-нибудь видел это? – спросил, выходя понемногу из ступора.

– Нет, только ты. Другие думают, что я просто порезала руку. Я её только сейчас размотала, чтобы тебе показать, – она испытующе смотрела прямо в меня.

Смешанные чувства заставили ещё сильнее биться сердце. Моя милая красивая девочка лезвием бритвы вырезала у себя на руке моё имя! Что мне делать – гордиться или бежать от неё? Что-то боролось внутри меня, я размышлял.

– Ты знаешь, я трус, – вырвалось вдруг у меня, – твоё имя на своей руке я не смогу написать никогда.

Она за руку потянула меня к себе и спросила, пытаясь заглянуть мне в глаза:

– Ты боишься меня?

– Нет, – быстро ответил я, – я себя боюсь.

Что-то странное происходило. Что-то такое происходило, что переворачивало мою жизнь навсегда.

– Не бойся, я не сумасшедшая, – стала успокаивать меня моя странная девочка, – тебе и не надо писать моё имя у себя на руке.

Её глаза заблестели на солнце.

– Почему же не надо?

Она отвела взгляд и нежно прильнула ко мне всем телом.

– Потому что оно будут написано у тебя внутри…

Хрупкое красивое тело содрогнулось в моих руках. Я понял: она плачет. Крепче прижав её, я молчал. Мои страхи прошли. Я гладил её по спине, целовал мокрые солёные щёки и губы, еле сдерживаясь, чтобы самому не зарыдать. Тёплые волны тихо и размеренно подкатывали и погружали меня в светлую грусть. Перед глазами плыли образы нашего лета. Мы прощались, будто навсегда. Моя милая девочка оказалась тоньше, умнее меня…

И вдруг так прекрасно всё стало в жизни моей молодой! Я увидел свою милую девочку словно светящуюся изнутри, её нежное и чистое сердце! Я впервые пережил катарсис! Губы мои шептали: «Я тебя тоже люблю!»

Как мы расстались, я уже и не помнил. Друзья говорят, встреча была короткая, и меня сразу увезли на вокзал. Помню поезд, тамбур, стук колёс и свою ночную внутреннюю клятву: быть с ней навсегда!

На веранде пахнет антоновкой, а на оконных стёклах мороз вывел красивые узоры. Какое счастье снова видеть своих друзей! Я в гостях. Приехал вчера, а сегодня целый день мы катались на лыжах с горы. Вернулись под вечер, замёрзшие, опьянённые морозным воздухом. Сидим в гостиной, пьём горячий чай с пирожками, бренчим на гитаре и играем в подкидного дурака. На кухне что-то шкворчит, и взрослые приятно суетятся. Мы не мешаем. Потрескивают поленья в печи, в комнате уютно и очень тепло. Сегодня будем праздновать Новый год!