Лариса Джейкман - В тихом омуте…

«Ты с ума сошел! Это настоящие?!» – спросила наивно Ольга и уставилась на него своими огромными сапфировыми глазами.

«Ну может, не такие настоящие, как твои драгоценные глаза, но очень похожи. Посмотри, цвет один к одному. Я специально выбрал сапфир, я помнил цвет твоих глаз».

«А я тебе матрешку купила в подарок, теперь и дарить как-то неудобно», – сказала Ольга и покраснела.

«Ну что ты. Вот тульский самовар было бы неудобно, его везти сложно, а матрешка в самый раз. Я свои уже все раздарил, они очень популярны в Америке. У меня ни одной не осталось, а самовар есть. Давай ее сюда, отличный подарок!»

Матрешка и вправду была замечательная, двадцать четыре куколки были изумительно разрисованы и настолько красочны! А первая и последняя изумляли своими размерами: одна размером с графин для воды, а вторая с арбузное зернышко.

«Оля, я знаю, что это очень дорогая вещь, но теперь ей вообще цены нет, потому что она от тебя. Спасибо. Ты правильно угадала».

Он подошел, обнял ее и нежно поцеловал, а затем сказал:

«Не грусти, хорошо. Я буду помнить о тебе всегда. Ты очень красивая, я таких больше не видел, и ты обязательно будешь счастлива, а я нет, так как не смогу быть с тобой. И это единственная и самая большая потеря в моей жизни, так как остальное мне все доступно».

Ольга не понимала, почему она не доступна ему.

«Мог бы, мог бы, если бы хотел», – думала она, но вслух сказала: – «И ты самая большая моя потеря. Я почему-то не могу больше полюбить никого, и мне никто не интересен. Плохо, правда?»

«Хорошо, почему же плохо? Но я не эгоист, Оленька. Я счастлив, что ты тоже любишь меня, но пойми, тебе нужна пара в жизни. Я не вариант, я пропащий в семейном плане человек и где-то несчастный, но мое несчастье не должно отражаться и на тебе. Ты достойна самого большого счастья. В Америке тебе проходу бы не дали, куда здесь мужчины смотрят?»

«Мужчины смотрят на тех, кто на них смотрит, а я для них пустое место, как и они для меня. Вот и весь секрет».

Антонио этого не понимал. Он знал, как легко и совершенно просто завоевать женщину, практически любую. К Оле он относился по-особому. Его трогала ее чистота, наивность и невинность. Он прекрасно понимал, какую замечательную пару она могла бы составить ему, будь все немного проще в его жизни.

Но сейчас он думал и мечтал только о славе, а слава и семья – вещи несовместимые. Он хотел быть звездой, недосягаемой и неповторимой, а для такого имиджа бытовые семейные устои большая помеха. Звезду должны любить все, и все должны ей поклоняться, а если у звезды есть половина, то это намного роняет кумира в глазах поклонников, так как в этом случае это уже не звезда, а самый обыкновенный простой семейный человек, который просто хорошо поет в перерывах между своими семейными заботами.

Нет, Антонио не хотел уз, ему нужен простор, свобода, полет. Ничего приземленного, обыденного и общедоступного. Любить всех и никого, приближать к себе избранных и отталкивать их по собственному желанию, быть неповторимым, единственным, недосягаемым! Вот его жизненные устремления, и Оля никак не вписывалась в этот звездный круг, хотя он нежно и трогательно любил ее, эту синеглазую, доверчивую, искреннюю девочку. И это тоже его тайна, его достояние, которое больше не доступно никому.

Они расстались в очередной раз. Оля горько плакала в аэропорту и просила не оставлять ее, она умоляла Антонио остаться с ней, хотя прекрасно понимала, что это совершенно невозможно, она теряла чувство реальности и спрашивала, где здесь касса, чтобы купить билет в Америку. Ей было плохо, очень плохо, и она не знала, как с этим справляться.

Антонио волновался за нее. Он бережно гладил ее, вытирал слезы, целовал ее огромные испуганные глаза и повторял:

«Оля, я не умираю, я просто уезжаю, на время. Прошу тебя, не плачь. Девочка моя синеглазая, ты должна научиться расставаться со мной, нам это придется делать еще не один раз».

Ему удалось ее успокоить немного, и тут объявили регистрацию и посадку. Он ушел, растворился в толпе и опять исчез из ее жизни, такой любимый, красивый, недосягаемый.

Оля тут же пришла в себя, взяла себя в руки. Она оглянулась по сторонам, тяжело вздохнула и покинула место расставания со странным чувством облегчения на душе, как будто как раз этого только ей и не доставало.

Дома в аэропорту ее встретили Ашхабадовы. Антошка радостно запрыгал вокруг нее, и тут Ольга заметила поразительное сходство Антошки с Антонио. У нее заныло сердце. Первый раз за все это время она ощутила страшный прилив чувств к этому ребенку, своему ребенку. Она схватила его на руки и стала крепко целовать, совсем по-матерински, как никогда.